О том, как было, когда в нашей стране секса не было...

лыжах, а летом, право же, как в зоопарке — коровы паслись на лугах. И пастушки, пастушки, пастушки...
Теперь тут дома. И место считается более чем престижным.

Да что там! Когда только вселились, выходил из автобуса на своей остановке «24 квартал Чертаново» (а только так можно было тогда до нас добраться: от метро «Варшавская» 25 минут на старом автобусе — «керосинке»), и шёл к своему дому через ряды свободных торговцев, то мог приобрести в том числе и натуральное (свое!) сало. Старое Варшавское шоссе тогда с двух сторон сжимали частные дома, в которых держали и свиней.
По правителю нашему, Никите Сергеевичу Хрущёву «пятиэтажки» блочные стали называть в своё время «Хрущёбы». А мне наши девяти, двенадцатиэтажные монолиты в эпоху Брежнева, в семидесятых, представлялись не иначе как «Брежняки»...

И всё-таки я о своём классе. Такой встретишь редко. Оговорюсь — его, то есть их, изначально было два. 8 «А» и 8 «Б» в новой школе — новостройке. Старших классов не было. Просто не было тех, кто бы их заполнил.

Год спустя были экзамены, которые прошли не все, и те, кто их не прошли, вынуждены были уйти в ПТУ, которые сейчас гордо называются «колледжи». Ну а те, кто остались — они стали учениками девятого, впоследствии десятого — первого выпуска нашей школы. Почему, с моей легкой руки, потом наш класс называли «Делом пёстрых».
Нам повезло. В том смысле — когда приходит новичок в класс, он должен влиться в класс... В какой-то степени мы все были новичками — с Таганки, с Самотёки, с Покровки, с Арбата... И мы
не вливались в класс, мы воссоединялись. Нас всех объединяла эта школа. Мы не притирались к классу, мы притирались друг к другу.
И скоро, помимо школы, нашли для этого другие возможности. Зимой, конечно, лыжи. Ну а летом...
До Битцы было как бы два шага. Минут сорок пешком. И, через еще нетронутый лес, где (не вру!) тогда еще по дороге можно было набрать орехов и грибов. А только если перейти через МКАД — огромный и практически пустой пруд.

К десятому классу этот Эдем стал сдавать свои позиции. Буквально в нескольких шагах от него вырастали новые жилые
кварталы — «Ясенево». И скоро на берегах пруда стало также тесно, как на берегах Черноморского побережья.
Окунать свое тело в грязь не хотелось...
Выход нашёл Мишка (как ему это пришло в голову?) Он однажды привёл нас ниже, туда, где был другой, Нижний пруд. Хоть каскадом и сливалась вода с Верхнего, в Нижнем — из него словно вся грязь уходила еще ниже, в Третий; и была настолько чистейшая для нас, собравшихся на его берегу, что на три метра можно было без труда видеть дно.
Долго, очень надолго это место стало Нашим. Года через три только стали, потом, появляться редкие полотенца-лежанки новых отдыхающих. Сказывалось еще и то, что не было внизу ни одной палатки, ни одного магазина, которые могли бы продать бутылку пива или там пачку сигарет. Всё это можно было приобрести только,