О том, как было, когда в нашей стране секса не было...

сказал Мишка. — И не мужики тоже. За седьмой час перевалило... Собираемся?
Наш улей зашевелился.
— Да, пора...
— Чё-то расслабуха такая...
— Дома не раньше девяти будем...
— Собираемся. Завтра пораньше придём. Завтра — воскресенье.

... Вот не зря же Жэка была в нашей школе секретарем комсомольской организации. Всё-таки умела организовать массы. Когда ей это было особенно нужно:
— Давно уходить надо было. — Она резко встала. — Миш, чего молчал так долго?
Мишка пожал плечами.
— Всё, тогда все собираемся. Только... Только мне купальник отжать нужно..
— И нам тоже, — вскочила Маринка.
— Вам не нужно, — отрезала Жэка. — У вас и так всё сухо. — Она направилась к пригорку, который вёл в
старый запущенный яблоневый сад. Почти скрылась за тем, что еще можно было назвать изгородью — пошатнувшиеся старые
деревянные столбы. А между ними — остатки проволоки. Остановилась. Посмотрела сверху на наше лежбище:
— Саш, пойдём со мной. А вдруг там кто-то... Мне страшно.

Меня словно хлыстом по спине, реально почувствовал, как краской стыда наливаются щёки.
Парни откровенно ухмылялись, пряча ухмылки в кулаки
— Чего, Сань, иди, — кривя рот, сказал Мишка. — А то там и впрямь маньяки...
И хохотнул, сволочь..
— Ты идёшь? — повторилась сверху Жэка.
Меня больше в этой ситуации напрягало даже не то, что сейчас перетиралось в мозгах ребят. Серёга, которого три месяца назад провожали в армию, год был рядом с Жэкой. Было у них что-то — нет, не знаю. Но как-то не комфортно я себя чувствовал сейчас.
— А... — сказал сам себе, — один раз живём. А потом ничего такого я ведь и не собираюсь делать, в конце концов.
Я вскочил с полотенца и в несколько шагов оказался рядом с Жэкой.

— Идем, — сказала она и первой двинулась в сад. Я
пошел следом.
Идти было жутко неудобно. Я не надел на ноги ничего, шёл
в отличие от Жэки босиком. Городскому парню любой камушек под голой ступнёй — «испанский сапог». А тут под
ногами не только камушки — деревяшки какие-то, сучки ссохшиеся с деревьев, остатки от забора — куски проволоки... Но я шёл мужественно, не говоря ни слова, даже когда распарывал ногу.
— Стопен ап, — сказала вдруг Жэка.

Меня это настолько... Как бы это... Я и Жэка в
нашей небольшой подгруппе класса, еще в школе, считались как бы фаворитами французского языка. Только пять человек из нашего класса грамотно могли расположить глаголы etre и avoire... Остальные — законченные изучатели английского. И вот на
тебе: стопен ап! Хотя и понял, что сказала. Перевод понял. Не понял только, с чего она перешла на английский.
А Жэка стояла под могучей яблоней, широко разведя руки и чуть приподняв голову к гаснущему солнцу
— Хорошо-то как...

От сказанного ей, по моему телу пошли мурашки.
Холодок какой-то проскользнул по позвоночнику. Сверху вниз. Я всегда считал себя человеком, который может себя контролировать. Даже, как самую своенравную лошадь. А тут вдруг почувствовал, что теряю над собой контроль...
А как его не потерять? Мы были в запущенном, и потому — прекрасном яблоневом саду. Запах опавших яблок и тех, что еще тянули ветки к земле, сводили с