Нарвал. Глава 7 (отрывок из произведения)

удовлетворительным — теперь рядом с тортом красуется сложенная из чего попало записка, гласящая: «АFК».

— Это выиграет нам немного времени.

Я провожу тыльной стороной ладони по лбу, оставляя на нем грязную полоску, и смотрю на Риз. Кажется, я улыбаюсь.

— Лейтенант-коммандер, я ни на что не намекаю, но ты, часом, родилась не на небольшой фермерской планете?..

Надеюсь, она оценит шутку — хоть она и была на грани фола, я честно это признаю. У меня слишком хорошее настроение для того, чтобы сдерживать хлещущее через край остроумие, даже несмотря на то, что несколько минут назад я едва не потерял Риз. Во-первых, не потерял. Во-вторых, она не только очаровашка и трахается, как дикая пума, если такое сравнение может быть хоть сколько-нибудь уместно, так ещё и неплохо разбирается в фантастах двадцатого века. Удивительное сочетание. Думаю... да, думаю, я хотел бы провести с ней больше времени, когда всё это закончится. Что я там говорил в самом начале этого безумного дня, снять капсульный отель на ночь? Беру каждое свое слово обратно. Не капсульный, а нормальный. И не на ночь, а на неделю, если не на месяц. Валяться, поедать пиццу в промышленных масштабах, запивать вискарь пивом и трахаться. Трахаться много, качественно, вдумчиво и со вкусом.

Тай Риз.

Риз! Я вздрагиваю, моё тело реагирует на имя даже раньше, чем я осознаю, что именно произнёс Эрик. Это как условный рефлекс, я слышала, так тренируют собак, а человек в этом плане не очень-то и отличается. Наверное, будь у меня хвост, завиляла бы — опять же, повинуясь рефлексу. Не от радости.

Потому что чуда не происходит. Я узнала имя, и отозвалась, но в голове, в памяти, всё так же ощущаются червоточины, и заполняться внезапно нахлынувшими по мановению волшебной палочки воспоминаниями не собираются даже и близко. Риз-до-гипера и Риз-после-гипера — две разные Риз, одинаковые по форме, но очень отличные по содержанию.

Копаясь в себе, или, говоря языком техническим, тестируя систему, я совершенно не реагирую на бурную деятельность Эрика, вернее, я её вижу, приходится быть внимательной, если не хочешь вновь угодить в ловушку, но цель его передвижений остаётся за скобками. И только когда на столике вырисовывается блестящее всеми цветами радуги короткое словечко из терминологии компьютерщиков, понимаю, что к чему.

— И ты всерьёз думаешь, что это для него так важно, чтобы отложить свои безумные планы? Ну... Ладно. Тебе видней.

Хочется добавить ещё что-нибудь вроде «рыбак рыбака», в том смысле, что психу проще понять мотивы другого психа, но... Но мне нравится этот план. Гадство, надеюсь, Эрик сейчас не заметил разочарования на моём лице, из-за облома с именем, иначе примет на свой счёт. А, собственно, почему бы и не объясниться, не оставляя места для домыслов?

— Знаешь, я ведь имя забыла. Своё. Думала, если вспомню, то и всё вернётся сразу. Глупо, наверно. Это как дети придумывают себе всякую чушь и сами в неё верят, вроде не наступать на стыки плит