Из неопубликованного и неоконченного. Глава 4: коров тоже нужно...

«студент» опустил глаза. А «лысый» продолжил. — Ну, а потом, к нам, в столовую. Будем ждать!

Борис кивнул и последовал за Марьей, спрятав блокнот в свой портфель. Марья шла не быстро, перебирая своими пышными бедрами и, повиливая задом, перед слегка отстающим Борисом. Дорога шла под уклон и пара спускалась по ней. Борис, впервые увидев реально живущую русскую деревню, со всей её простотой и укладом жизни, был счастлив. Ему казалось, что именно так и должна жить страна. Он смотрел вокруг и видел проезжающих на велосипедах детей, женщин, спешащих по делам. Странно, но мужчин он почти не видел.

— А мужики у вас где? Все на работе? — задал он вопрос Марье.

— Мужики? А мужики у нас, косатик, все до городу подались. Жить им там легче. Чай, и заработать можно.

— А здесь, чтоже? Неужели нельзя? — не унимался Борис.

— Здесь? А здесь ничего и не заработаешь. Пожалуй, только радикулит к старости можно.

Дорога плавно спускалась к речке, через которую был переброшен легкий мосток, сделанный деревенскими мастерами ещё сразу после войны, когда деревню курировал лично товарищ Микоян.

— Ого! — удивился «студент» и улыбнулся. — А выдержит?

— Ну, уж, если меня выдерживает, то тебя, касатик, тоже выдержит — не провалишься. — Воон, видишь здание на том берегу?

— Да.

— Вот, это и есть наша молочная ферма. А вооон там, с боку, поле... — она показала рукой. — На нем наши коровки пасутся. Ну, пошли?

И они ступили на мост. А, в этот момент, на том берегу, пастух Николай, брюхатил очередную молоденькую доярку, задрав ей юбку. Здесь же бродили коровы, а молодые бычки, завидя такое непотребство, пытались запрыгнуть на взрослых самок, тыча в них своими увесистыми «колбасами». Многие бабы в деревне понесли от этого пастуха. Мало того, что он был мужиком, которых в деревне можно было сосчитать по пальцам, так было и ещё одно, немаловажное обстоятельство... Он был пастухом уже в четвертом поколении. В их роду были только мужики, и именно их «достоинство», оттесанное с годами, поражало наповал весь женский род этой деревни. Это было отборное орудие, калибра шесть сантиметров и имеющего в длину все двадцать семь! Знай о существовании такого экземпляра в России, господа из «Гиннесса», немедленно, приехали бы взять у него интервью и запечатлеть данное «орудие» для будущих поколений. Пока же, на первое место ими было поставлено «орудие» их соотечественника Джона Холмса, имеющего длину «всего лишь» двадцать пять сантиметров. Это был именно природный дар, наделивший Николая таким размером, а всех женщин навязчивой идеей переспать с ним, или, хотя бы раз в жизни, подержать его дубину у себя в руках. Николай был нормальным мужиком, всегда готовым и без нудного предисловия. Однако, как и многие в деревне, он не старался в выражениях, и его беспардонный и развязный говор бабы получали в свои уши сполна. В свои сорок лет он был крепок, весел и вынослив, словно ему было двадцать. Бабы