Из неопубликованного и неоконченного. Глава 4: коров тоже нужно...

нас новенький? — спрашивала одна доярка.

Мужчина, молча отряхнув руки, закрывал левый борт кузова.

— А как вас звать? — продолжала спрашивать доярка.

Мужчина продолжал молчать, закрывая задний борт кузова. Затем он отряхнул и заправил штаны и поправил ремень.

— Вы, наверное, обиделись на нас? Не серчайте на нас, пожалуйста. Просто мы не знали, что вы у нас новенький. Думали, что это Семен. Он у нас всегда пьяный был и баб лапал. А вы, я вижу, не такой...

Мужик повернулся к бабам и, молча оглядев всех, произнес:

— Поживем — увидим. Не советую меня злить...

Затем он повернулся, и залез в кабину машины. Взревел мотор и, обдав уже привычными клубами дыма собравшихся, машина рванула вперед, увозя утренний надой.

— Кобель, девки! Ой кобель... Чувствую попортит он нас ещё... — промолвила самая бойкая, вытирая руки о халат.

— А мне он понравился. — Тихо произнесла одна из толпы. — Такой сильный... не болтливый. Нет, бабы, именно таким и должен быть мужик!

— Да ты, Дарья, уже потекла, поди? — понесла на неё самая бойкая.

— А что? — парировала Дарья. — Я б ему прямо здесь и дала бы!

— А лежали бы на чем? У тебя же кожа, да кости! — не унималась бойкая. — Вот Марья, то баба справная...

— Это у меня кожа, да кости? — вспылила Дарья. — На себя посмотри, сучка ряженная! Ты думаешь, на тебя мужики толпами полезут?

— Да у меня мужиков было и есть много! — теперь уже парировала удар бойкая доярка. — Любви у меня нет! Вот, чтоб так прям... полюбила и всё... Такого нет. А ты...

— Ну, хватит, бабы! — вставила Марья. — Хороший мужик, хоть и молчит, как бык наш Борька.

— Молчит... — не удержалась бойкая. — Тебя-то не молчун охаживает?

— А это тебя не касается, Нинка! Он с города приехал и не кто-нибудь, а врач наш местный... И главный...

— Ну, залез на тебя? — не унималась Нинка.

— Слушай, Нинка, брось! Не нарывайся! — раздался голос из толпы.

— Залез... и не раз... — бесцеремонно и просто ответила Марья.

Толпа стихла.

— И как... ? — после длительной паузы, раздалось из толпы.

— А как... — Марья улыбнулась, видя обращенные на неё женские взгляды, жаждущие «бабскую» правду. Она прищурила глаза и, томно потянувшись, произнесла: — Ой, бабы, никогда так хорошо не было... Вам никому не обломится. Моё это — не отдам!

— Что и Степана лучше? Уж Степана-то, поди...

— И Спепки лучше... — улыбалась Марья, вспоминая «ночные осмотры» новоприбывшего гостя.

— Так, может, познакомишь? — подлезла с вопросом Нинка. — Нам тут всем бабам мужик нужен...

— Да, шла бы ты лесом, окаянная! — шутя, отмахивалась Марья от назойливости Нинки. — Мужика своего ловить надо. А этот — мой. Я за него...

Ларьковая дверь в воротах открылась, и в помещение вошел председатель.

— Здорово, бабоньки!

— Здравствуйте, Захар Петрович! — ответил бабский хор.

— Все на месте, молодцы! Дело у меня к вам, бабоньки. К нам комиссия приезжает через час...

— Это областная, чтоль? — спросила Нинка.

— Угадала. Так что... — продолжал председатель.

— Так они же недавно были. Что, молочко наше