что могу на него положиться, и по возвращении домой, через двадцать минут с помощью матери я полностью преобразился из красивого юноши в высокую, крепкую, но все же не самую непривлекательную девушку. Конечно, оставалась одно важное физическое различие. Мы собрали драгоценности моей матери и некоторые из наших самых ценных нарядов и подготовились к выходу. Еще раньше мы отпустили горничную моей матушки. Когда она вернулась и обнаружила, что мы бежали, а одежда и драгоценности исчезли, она приняла это как должное, ибо мы либо пытаемся бежать, чтобы присоединиться к моему отцу, либо нас арестуют и бросят в тюрьму.
• • •
Наш план удался без всяких трудностей, и еще до заката мы прибыли к задним воротам монастыря Сен-Клер, где нас очень тепло приветствовала моя тетушка, аббатиса Сен-Клер, которая, однако, не могла не посетовать на нужду, которая заставила нас искать у нее укрытия. Я заметил, что она посмотрела на меня с большим любопытством и что-то шепнула моей матери, но ответ, который она получила, казалось, удовлетворил ее лишь частично. Она пожала плечами и слегка улыбнулась, посмотрев на меня.
— Я не сомневаюсь в благоразумии вашей падчерицы, но надеюсь, что она будет помнить, что она мадемуазель Д"Эрмонвиль, и будет вести себя так, как приличествует ее положению и полу.
Все это было с очень явным ударением адресовано мне. Я хранил молчание, единственным моим ответом был низкий, размашистый реверанс, увидев который моя матушка не смогла скрыть улыбки.
— Но сейчас, моя дорогая Генриетта, — сказала настоятельница, — боюсь, что я должна проявить к вам негостеприимность и попросить удалиться из комнаты. Я с минуты на минуту ожидаю прибытия отца Юстаса.
— О, я его очень хорошо знаю, — ответила моя мать, показавшись мне несколько растерянной, — и в моем уходе из комнаты нет необходимости, если только ты не хочешь поговорить с ним наедине, Агата!
— Не подтрунивай, — ответила настоятельница, похлопывая сестру по щеке. — Отец приезжает сюда по долгу службы.
— Эти прекрасные молодые монахи всегда «на службе», — пробормотала моя мать.
Тут нас прервал стук в дверь. После того, как настоятельница дала необходимое разрешение, вошла высокая, привлекательная молодая монахиня. Сначала она смиренно поклонилась матери-настоятельнице, а потом удостоила легким кивком меня и мою мать.
— Я пришла, госпожа настоятельница, чтобы получить свое наказание, — смиренно сказала она.
— Ты постаралась прийти вовремя, сестра Эмили, — ответила настоятельница. — Это демонстрирует определенную степень твоего покаяния, хотя ее значительная часть должна распространиться на отца Юстаса. Что ж, думаю, что могу пообещать, что с тобой не будут обращаться слишком сурово.
Она изогнула одну бровь.
— Но тебе придется раздеться, и думаю, быть слегка выпоротой. Поэтому тебе лучше начать раздеваться сразу, чтобы сэкономить время.
— Эти дамы останутся, чтобы наблюдать за действом? — спросила Эмили, намекая на меня и мою мать.
— Да, это довольно необычно позволять незнакомцам присутствовать при этом, — ответила настоятельница, — но поскольку эти дамы являются моей сестрой и племянницей, то думаю, что могу позволить себе предоставить им
Потеря девственности, Наблюдатели, Переодевание, Традиционно