Предсказание

и он ухватился за ограду.

— Что с тобой?

— Ооох. Голова закружилась... Совсем негодный стал... Говори быстрей, как пользоваться!

— Сейчас, дорогой, сейчас. Линии непростые, плетение хитрое, тройное... Ага! Тааак, тааак... Слушай меня внимательно. Вот что линии сказали Зульфие: иди сейчас — слышишь, прямо сейчас! — иди во двор дома на высокой горе. Там твое счастье тебя ждет. Проворонишь — твоя беда. Поймаешь — твоя удача. Все понял?

— На какой еще горе?

Петр Петрович хотел было скривить губы в усмешке, но не смог.

Рядом был только один дом на высокой горе: пятиэтажка, стоящая у обрыва. Ее так и называли: «дом на горе».

В дикой надежде невесть на что он вырвал руку у Зульфии, сунул ей мятую купюру (явно меньше, чем та рассчитывала) и побежал к обрыву.

«Совсем спятил», — глумился он над собой, взлетая по ступенькам. — «С того обрыва и убиться толком не выйдет...»

Двести раз сказав себе, что он не верит во все эти штучки, а пришел просто так, Петр Петрович влетел, запыхавшись, во двор того самого дома и стал мерить его шагами из конца в конец. В голове гудел странный ватный гул.

«Подожду часик... нет, два», — думал он. — Все равно погода хорошая, солнышко...»

Не успел он отмерить двор из конца в конец, как наткнулся на Машу, выходящую из-за угла.

В руке у нее висела тяжелая авоська.

— Ээээ, — замычали они хором, застыв, как вкопанные. — Ээээ... здрасьте! — первой сказала Маша.

— Привет! Вот так встреча! — произнес (и даже довольно внятно) Петр Петрович.

— А вы тут... что?

— Да так... гуляю, воздухом дышу. Погода вон какая... А ты?

— А я тут живу, вот в этом доме.

Они замолчали. Маша опустила глаза.

— Ты что же сумки такие таскаешь? — опомнился Петр Петрович. — Что, и в гору тащила? Давай, помогу донести.

— Да ладно... хотя... Спасибо, — улыбнулась Маша, передавая ему авоську. В ней было килограмм десять или больше. — Я привыкла, мне не тяжело. Ну, почти...

Они пошли к дверям. «Ай да Зульфия, — думал Петр Петрович, чувствуя холодок в печенках. — Ай да гадалка. И что мне теперь делать?...»

Маша продолжала улыбаться, глядя в ноги.

Сейчас она была совсем другой, чем на уроках — в простой одежде, без макияжа, с узлом волос на макушке.

— Вы часто тут гуляете? — спросила она.

— Я? Да... то есть нет. Представляешь, рядом живу, а тут, на горе, не бываю никогда... то есть редко... Вот и решил прогуляться...

(«Что я несу?... «)

— Классно... А хорошо, что я вас встретила. Так помогли, спасибо!... А то бабуля позвонила, сказала зайти фруктов купить... хочет пирог печь фруктовый... Я привыкла носить, но по лестнице тяжеловато. У нас ведь лифта нет... — говорила Маша, по-прежнему глядя вниз.

— Какой этаж?

— Пятый.

— Ого. Ну, зато сердце крепкое будет.

— И ноги.

— Ага.

Они рассмеялись. Потом Маша подняла взгляд:

— А... можно спросить одну вещь?

— Какую?

— А у вас откуда корни? Ну... в смысле, кто у вас предки по национальности?

— А что? Чего ты спрашиваешь?

— Ну... Просто у 

---

Потеря девственности, Служебный роман, Романтика

---

Вернуться назад