В объятиях пирата. Части 9—10

лицом и заглянул в глаза.

— Прости меня, — вдруг сказал, нахмурившись, — это из-за меня тебе пришлось столько вынести...

— Глупый, — её пальчик очертил его брови, — какой же ты глупый, — она улыбнулась, — за что я должна тебя прощать? Неужели за то, что ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете?

— Нет, — лукавая усмешка тронула его красивые губы, — за это — нет. Но... всё, что произошло с тобой и сыном, это по моей вине... Блэк мстил мне.

— Когда у вас с ним возникли... разногласия, ты даже не знал о моём существовании, мой глупый пират, — усмехнулась Анна.

— Сколько же ты вынесла, моя храбрая девочка! — прижимая её к себе, вздохнул Дюваль.

Потом взял в ладони бледное личико и, глядя в глаза, сказал задумчиво:

— Оказывается моя Аннета настоящая тигрица...

— Если бы не крик моего тигрёнка... — печально усмехнулась Анна, опустила глаза и вдруг призналась: — Знаешь, я сначала хотела убить себя и маленького, но я всё оттягивала... А потом... потом оказалось поздно... и тогда я из последних сил вонзила стилет в... Что было потом я не помню...

— Я неустанно благодарю Бога за то, что он не позволил тебе наложить руки на себя и сына, — Дюваль коснулся губами её лба. — А потом я привёз вас сюда... Четыре дня ты была в бреду... Я боялся, что ты... что у тебя повредился рассудок.

Дюваль сел и усадил её к себе на колени.

— Ты должна знать... у тебя пропало молоко...

— Но... — взгляд Анны испуганно метнулся в сторону сына.

— Тсс, не тревожься, — улыбнулся Серж, — Анри повзрослел... Джим оказался отменным поваром для младенца, он делает пюре из фруктов. Так что наш сын стал травоядным...

— Какие вы, пираты... странные люди, — задумчиво улыбнулась Анна, — жестокие и... добрые...

— Нет! Мы просто разные. Есть отъявленные подонки, одержимые золотом и кровью, а есть... — его глаза весело сверкнули, — ест такие, как твой муж, честные, благородные и... Ну, какой я там у тебя ещё?

— Гм, и хвастливые, сэр, — тихонько засмеялась Анна, шутливо хлопнув его по щеке.

Он осторожно с нежностью поцеловал её.

Через неделю отец Джузеппе крестил малыша и обвенчал их. Джим стал крёстным. Он гордо держал Анри на руках. Это было забавное зрелище — бородатый одноглазый старик разбойного вида с младенцем на руках. Похоже, Анри совершенно привык к своей странной няньке, он запутывался ручонкам в седой бороде, дёргал её и улыбался. Старина Джим тоже улыбался ему, поблёскивая одним глазом, забавно дёргая усами. И даже строгий Пьер не удержался от улыбки.

Когда Джузеппе объявил, что капитан может поцеловать свою жену, Дюваль охотно это сделал. Их поцелуй был таким долгим, что тактичные друзья разошлись.

— Мадам, Дюваль, — прошептал Серж, — я предлагаю послать к чёрту гостей, не дожидаться ночи, а прямо сейчас... отправиться в одно приятное местечко.

И он с чарующей улыбкой утопил её в синеве своих глаз.

— Но как же мы оставим Анри? — краснея, спросила Анна.

— Мадам, ему гораздо больше ваших песенок