Одиссея 2300-х. Глава первая

надо ли говорить?

Мои сомнения рассеял этот прыщавый. Он вышел из ячейки, ткнул меня пальцем в спину, отодвигая в сторону.

— Господин преподаватель... — начал я свою фразу, не зная как продолжить.

— Не знаете как продолжить? — Он хмыкнул. — Так не начинайте говорить. А оценку вам поставил он сам. Так и сказал, поставь этому наглому Лорри высшую отметку. Он её потом не раз оправдает. — И ушёл курить.

Он, как я понял, это Радетель. Только почему я должен был оправдывать эту оценку? И откуда он, вообще, знает, что-либо про меня? Но услышанное подтвердило правдивость моей оценки, укрепило мои шансы попасть именно в состав космофлота. Хотя бы и на грузовики. Главное, ходить на палубе, сверкать серебряными, а потом золотыми нашивками на куртке пилота. Это тебе не механика, не навигационные нашивки — бледные, чуть заметные пластиковые полоски на рукаве. Это настоящие нашивки на бортах рукавов куртки пилота особого покроя! Вот!

В приподнятом настроении я прошёл, нет, проскочил все остальные экзамены. Просто нагло, как и положено Лорри, пёр напролом, вываливал на принимающих экзамены всё что помнил, или запомнил во время лихорадочной читки по ночам в последние несколько дней. Ведь сдавали мы в неделю все пять экзаменов. К моему удивлению, преподаватели цокали языками, качали головами, говорили, что я их удивил, ставя оценки выше, чем я ожидал. Словно оценка Радетеля вела меня через эти дебри формул, выражений, счислений, каверзных положений Устава, наставлений, распоряжений. К концу сдачи с нас можно было снимать шкуру живьём — не почувствовали бы, так устали. Измотанные физически, нервные, мы падали вечером на кровати, засыпали, а утром вскакивали, хватали конспекты, наставления, бежали сдавать очередной экзамен. С каждым днём уверенно приближаясь к завершающему дню — общему построению для объявления оценок, а, следовательно, ко дню выпуска. К заветным документам пилота, справке о занесении в списки лётного состава. Через пять лет ты снова должен подтвердить эту запись, иначе происходил неминуемый перенос в списки технического состава. А там... Короче, лучше не попадать в другую категорию.

Когда курс построился на объявление результатов сдачи экзаменов, выяснилось, что практически шестьдесят процентов получили отметки в районе 90—95 баллов. Самые отчаянными были лица у «правильных» кадетов, зависших где-то на уровне 80—85 баллов. Это потом, ощущая вновь и вновь эту распирающую радость от сдачи экзаменов, уважительно думал об акте протеста наших преподавателей, выставивших середнячкам высшие балы. Но сейчас, меня так и распирало чувство радости, чего-то необыкновенного, которое если не произошло, то обязательно произойдёт в ближайшее время. И хотя нам ещё не выдали документов, подтверждающих наши права на звание пилота, я, одев форму, нацепил на головной убор младшего офицера серебряную птичку — знак младшего офицера отряда пилотов. Покрутив битейку, или сокращённо БТ, на голове, определив на глазок где у этого странного головного убора перед, а где затылок, я аккуратно, ровно, как было указано в наставлении, прикрепил птичку. И этот таблетовидный форменный головной убор заиграл, сразу