На рассвете

языки сплетались, мягкие губы не могли насытиться друг другом, дыхание сбивалось... Шлюшка начала снимать с подруги майку, но та запротестовала:

— Мы же на площади!

— Сейчас четыре утра, милая — Сайна гладила ее маленькую упругую грудь под намокшей белой майкой, — Здесь никого нет.

— Тогда и ты!

— Что?

— Расстегни рубашку.

Через считанные секунды Сайна лежала на спине, окруженная со всех сторон мощными струями фонтанов, а Наранта целовала ее между ног, прижавшись голой грудью к мокрым плитам. Она нежно, как бы пробуя, проводила острым язычком вверх-вниз, затем ускорялась, доводя Сайну до безумия; как бы пробуя, она погружала сначала один пальчик в ее блестящую от сока щелоку, затем два, а затем, осмелев, и три. И так, трахая ее медленно тремя пальчиками, монголка начала дразнить языком ее клитор, надавливая все сильнее, ускоряя темп... Сайна стонала, и, наконец, уцепившись ей в волосы, кончила: горячие волны накатывали одна за другой, тело сокращалось в легких судорогах, а язычок, этот маленький язычок все не переставал щекотать ее там, доводя почти до потери сознания.

— Х-х... Хватит, малая, хватит...

Наранта отпрянула, и, поднявшись к ее лицу, поцеловала взасос. Сайна приподнялась на локти и с улыбкой посмотрела на нее:

— А что мне теперь с тобой делать, девочка? Ты же... Ну...

— Я не хочу больше быть девственницей.

— Но как я?...

— Трахни меня. Чем угодно. Хоть рукой, хоть... Ну, я не знаю, мне все равно...

— Ну-ну-ну, — Сайна потрепала ее по щеке, — Так не годится. Надо что-то придумать.

— Что?

Вдруг Сайну кто-то грубо схватил за запястье и, резко дернув, поставил на ноги. Наранта вскрикнула: это был молодой мужчина в форме, судя по всему — охранник одного из магазинов.

— Вы совсем ошалели, что ли? Это общество... общественно... общественное место!

Мужчина старался злиться, но смущение было налицо: он стоял посреди фонтана с двумя почти голыми девицами, держа одну из них за руку.

Внезапно Сайна зашлась смехом; монголка, не поняв, в чем дело, вопросительно уставилась на нее. Про мужчину и говорить не стоило: он уже пожалел, что пришел.

— Я придумала, — и, с трудом перестав смеяться, проститутка опустилась на колени перед охранником. Быстрее, чем он успел что-либо сказать или сделать, она уже облизывала его мгновенно вставший член. Она сосала аккуратно, профессионально, изредка помогая себе рукой. Так же внезапно, как и начала, она остановилась:

— Ляг на спину и расставь ноги, — скомандовала она Наранте. — Ты, — она облизала член мужчины, — Иди и трахни ее. Аккуратненько, у нее это впервые.

Глаза охранника полезли на лоб, но, видимо, побоявшись, что неожиданное счастье ускользнет, он без лишних вопросов подошел к монголке и лег на нее. Сайна стала рядом с ней на колени и наклонилась к самому лицу:

— Готова?

Та кивнула.

Она застонала, когда возбужденный до неимоверности член охранника порвал ее, но стон утонул в поцелуе Сайны. Он входил в нее сначала медленно и осторожно, все еще с неверием погладывая на кровь на своем члене — свидетельство