Любовь и смерть Медузы Горгоны

кто? — опять спросил Персей, подойдя к следующей.

Она задумалась — она его не помнила. Вся напряглась немного, нахмурилась. Нет, никак не вспомнит. Покачала головой, снова задумалась. Наверно, был один из ранних. Да-да. Он был таким, как большинство. Все они уже были, как в тумане, и казалось: было ли это на самом деле с ней? Но статуи напоминали об этом, глядя на нее.

Персей подошел к черной статуе и тоже дотронулся до нее.

— Почему эта фигура черная?

— Он был черным в жизни, с большими губами и белыми зубами. И пришел он из далекой древней страны, где свои боги и откуда большая синяя река берет начало.

— Он тоже хотел твою голову?

— Да. Они все были воинами и приходили с ненавистью... Зачем мне их ненависть?... Мне нужна была их любовь.

Они хотели одного — убить ее, и знали, на что идут. Многих ждали семьи, жены, дети, матери. И не дождались. Мечты, жизни, тела остались здесь: они нашли на этом берегу вечный покой и конец своего жизненного пути.

— Ты могла бы кому-нибудь оставить жизнь? — вновь спросил Персей.

— Отсюда никто не уходил... — она опять улыбнулась.

— Я тоже стану таким? — боязнь смерти прозвучали в этом вопросе.

Что ему ответить? Она замолчала, затем выпрямила спину, потянулась. Ей надоело вспоминать. Все это уже в прошлом. А сейчас он — желанный.

Легкий ветерок, неизвестно откуда появившийся — наверно, опять подул на нее шалун Зефир, заигрывая — слегка коснулся ее и прервал воспоминания, унося их вдаль.

Юноша тоже умолк, ожидая ответа.

— Я не знаю... — чуть слышно сказала она. — Такова воля богов...

На небе было чисто, и, казалось, солнце не двигалось. Ленивое умиротворение царило вокруг.

— Зачем ты пришел? — неожиданно спросила Медуза.

Он присел на жаркий песок и умолк. Его глаза смотрели вниз, и мысли смешались в голове.

«Сказать или не сказать?» — думал он.

Персей вспомнил божественную Афину и ее слова: «Сделай это для меня», — богиня красиво улыбнулась и слегка коснулась его юных губ своими божественно-сладкими губами.

Персей был молод и еще не умел врать.

— Я пришел за твоей головой, — смущаясь и краснея, негромко сказал он. Ему стало стыдно.

Женщина вздохнула. Сколько таких приходила за ее головой. Она видела его внутреннюю борьбу и знала, о чем он думает.

— Зачем она тебе? — тоже негромко и как-то равнодушно спросила она.

— Прославиться.

— Что ты можешь дать взамен?

Ему показалось, что сказанное им признание принесло облегчение, и сейчас хотелось сделать что-то хорошее и большое. Он был искренен в своем желании.

— Любовь.

— Разве твоя любовь ...стоит моей жизни? — ей захотелось взглянуть на него и посмотреть в его глаза, но она понимала, что этого делать нельзя.

Персею опять стало тяжело, и он вздохнул. Ему показалось, что даже бело-золотые от яркого солнца песчинки замерли. Все затихло в воздухе. Даже не устающие никогда волны перестали шуметь.

Медуза улыбнулась: она видела и понимала, что с ним происходит. Ей уже захотелось с ним поиграть в эту смертельную игру, хотя она и знала,