Массаж. Эпилог

послушная и сладкая. Только вот сейчас эта сладкая девочка перестанет дразнить меня своими ладошками на попе и ляжет спать.

— Ну почему?

— Спа-а-ать, спать я сказала. Для того чтобы побыстрее зажила чья-то попка, и чтобы тётя доктор могла как следует всё обследовать. Ты же хочешь, чтобы тебя обследовали, да? С манжетиками. Ты же послушная девочка?

— Конечно.

Скинув с себя веселящуюся женщину, я перевернул её на животик и устроился сверху.

— Конечно же я очень послушная девочка, и буду выполнять все-все указания врача. — придерживая игриво вырывающуюся Таню, я слегка приподнял её бедра и направил давно вставший член в гостеприимно-влажную вагину.

— Эй! Врач таких указаний не давал! Это что за самолечение?

— В интернете вычитал, что при всех болезнях очень важны положительные эмоции и покой. А кто-то на мне так крутился животиком и сисечками, что ни о каком покое пока что и речи быть не может.

— Ха-ха! Я выпишу тебе успокоительное!

— Зачем лишняя химия, если есть гораздо более простые и приятные методы.

— Ладно, уговорила, чертовка! Давай, применяй свои методы. Только, надеюсь, сейчас сеанс терапии будет подольше, чем в предыдущий раз?

— Подольше, подольше, не переживай!

А утром, после быстрого обследования и заваренного кофе, действительно были манжеты, а еще наручники, шарфик на локтях и запястьях, шарик кляпа, повязка на глаза, а так же стик, флоггер, немножко капающего с горящей свечи воска, очень много нежности и бесконечное море страсти.

Был театр. Был мастер-класс по шибари в невероятно уютной бдсм-студии, правда и там и там мы были зрителями, а не участниками. Ну а потом было много смеха при попытках воспроизвести приобретенные знания.

Всё было чудесно — и разговоры вперемешку с сексом, и совместные прогулки, и даже мастер-класс для трех холёных дамочек лет под сорок пять в глухих масках, на котором Таня была учителем и мастером, а я — «материалом». Маски, правда, не могли скрыть их голодных, собственнических, похотливо-грязных взглядов. Мда, и контролю эмоций и пеггингу этим тетенькам еще учиться и учиться, чисто по заветам Ильича, блин. Потом до утра зад болел, не смотря на всю Танину заботу.

Но вот то, что время от времени я ловил на себе всё тот же задумчивый, тяжелый взгляд, отравляло мне душу. А еще во взгляде иногда проскакивало беспокойство, причем беспокойство за меня. И особенно часто оно стало появляться у Тани в глазах после «учебной сессии».

Я не спрашивал, не интересовался, и вообще не показывал, что замечаю. А сама Татьяна ничего не говорила, и всё так же была весела и игрива.

Она наслаждалась каждой минутой.

Она превращала каждую минуту в рай.

Минут было не много.

Закончилось всё где-то так, как я и ожидал.

В день десятый, в медцентре, после очень нежного и сладкого «массажа» с использованием всё той же игрушки, что и в день второй, Таня попросила у меня телефон. Быстро пробежавшись по контактной книге, нашла свою запись — и стёрла, равнодушно глядя мне в глаза своим отрешенным,