Массаж. Эпилог

выцветшим, словно посеревшим, взглядом.

После чего телефон воткнули мне в руки, и следом были вручены медкарта с отметками о завершении лечения, пакет с салфетками, смазкой и неиспользованными перчатками.

Она стояла рядом со мною, в одних лишь туфельках и телесного цвета чулках, нагая, прекрасная, и в тоже время я понимал, что она от меня невероятно далеко, в какой то другой вселенной. Ледяной, безжизненной и очень темной.

Безумно хотелось бросить всё, обнять её, начать целовать, перебарывая протесты, попытки отстраниться и неловкие удары изящными ладошками. Ну что, что мне сможет сделать хрупкая невысокая женщина, сколько она сможет сопротивляться? Хотелось, но... Ровно то же самое понимание «правильности», что заставило меня преодолеть сопротивление Тани в игровой перед поркой, сейчас останавливало меня. Останавливало гораздо надежнее, чем все наручники, манжеты и цепи с веревками, которые были перепробованы за эти дни.

Так и не выпуская из рук пакета, я всё же поцеловал Таню — едва коснулся сухих, сжатых губ, даже не пытаясь обнять.

Она не отстранилась, но в глазах её были всё те же пустота, равнодушие и стылое питерское небо. И одна только беззвучная фраза — «тебе не стоит оставаться в моём мире».

Так и не нарушив своего извечного запрета на разговоры, уже не моя Танечка, смешливая и властная развратница, а Татьяна Сергеевна, старшая медсестра-физиолог, кивком указала мне на входную дверь.

Я же, следуя всё тому же правилу, без всяких слов и вопросов, вышел.

Зачем спрашивать, если знание ответа мне ничего не даст, а вот лишние вопросы могут многое испортить? Татьяна Сергеевна лишних вопросов не любит, вообще.

Самое странное, что мне не было больно.

Была грусть, были перебираемые словно драгоценные камни, воспоминания о прошедших днях, но вот боли — не было. Я не пытался встретить её по пути с работы к дому, и не пел серенад под окнами. Мне не пришлось топить горе и отчаяние в выпивке, да и судорожно метаться по предыдущим любовницам в попытках найти немного тепла, ласки и жалости, я тоже не стал.

Просто мне не было больно.

Просто мне не было места в её мире.

Р. S.

Прошло почти полгода, когда на телефон пришла смс-ка от незнакомого абонента. К моему удивлению это было приглашение на выставку в довольно модной галерее. Не на премьеру, а так — пара билетов, адрес, время, вечер буднего дня, фамилия художника. Поиск по этой самой фамилии выдал мне фото Виктора. Ну да. Логично.

Отказываться я, конечно же, не стал. Вдобавок, непонятно зачем, прихватил текущую пассию с собою. Что ни говори, а две безумные недели в обществе Татьяны здорово изменили моё отношение к девушкам. В худшую, наверное, сторону. Я стал слишком переборчивым и привередливым. Я попробовал на вкус настоящее, и теперь подделки, пусть даже с натуральными «троечками» впереди и доступными подтянутыми округлостями сзади, мало меня привлекали. Неделя, две, ну три — максимум. Маскировка под «наивная девочка-целочка» как раз за эти три недели сползала, как старая кожа со змеи, обнажая истинное «я»,