МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 16

все эти указания до тех пор, пока ее живот не начал трепетать еще сильнее. Поглаживая ее пещерку, и нашептывая ей горячие слова, я заставлял ее попку медленно извиваться. Наконец я взгромоздился на нее, устроившись между ее ног.

— Направь мой стержень себе в щелку, Эми, — настаивал я.

Она издала бессвязный звук и наполовину закрыла глаза. Ее живот трепетал от невысказанного желания. Очень неловко, и с большой застенчивостью, она поднесла мой член к своему гнездышку, приложив его прямо к своими влажным, набухших губкам. Пенис вошел в нее, она ахнула и прикусила себя запястье, но я снова завел ее руки за голову и попросил немного подтянуть колени. Ах, какой же нестерпимо сладкой она оказалась, когда мой ствол, наконец, вонзился в ее упругую лощинку! Я крепко обхватил ее горячую попку и начал медленно двигать членом взад и вперед, пока легкий выгиб ее спины не указал мне на ее приближающийся экстаз.

— Наконец-то тебя трахают, моя сладкая, — выдохнул я ей в рот, откуда доносились безумные стоны. Ее норка сжимала меня, пока я разрабатывал восхитительную гладкость ее горячего, влажного канала. Она растеклась по кровати и прильнула ко мне, неистово лаская своим языком мой язык.

— Попроси меня сильнее трахнуть тебя, Эми, — настаивал я, но не так бездумно, как это делают в юности, а с определенной целью, ибо Эвелин хотела, чтобы все происходило именно так, и чтобы девочка научилась складывать правильные слова.

— Т... т... т..! — это все, что она смогла произнести. Ее снова охватила любовная лихорадка. Я почувствовал, как она оросила своими соками мои тестикулы. Скорость нашей схватки ускорилась, заставляя ее попку подпрыгивать в моих ладонях, подобно резиновому мячику, кровать непрерывно скрипела. Дейдр не могла этого не услышать, но Эвелин также считала это хорошим знаком, поскольку, как она выразилась, «он не оставит у нее никаких сомнений».

Я собрал все свои силы и с трудом удерживал девушку в бушующем жаре наслаждения, пока не сообщил ей, что она вот-вот получит все сокровища моих чресел.

— Повтори еще раз! — скомандовал я и на этот раз тихий, по-настоящему умоляющий, но настойчивый возглас: «Т... тра... трахните меняяяяяяя!» — наполнил мой рот, в то время как я в ответ залил ее прильнувшее лоно такими обильными потоками, которые она не могла в себе не почувствовать, и ощутив их, стала извиваться еще больше.

Страстная работа наших языков прекратилась. Она вобрала в себя мою последнюю сильную струю, а затем я проделал то, что часто называю «маркитанткой» [здесь, буквально — проститутка, следующая в походе за воинской частью. — прим. переводчика], — перекатившись на бедро, я оставался в ней до тех пор, пока не испустил последние капли, и мы лежали лицом к лицу, ее дыхание прерывалось в сладких рыданиях вожделенного высвобождения.

Наконец, высвободившись из ее объятий, я обнял ее, погладил по попке и сказал, что она оказалась самой красивой и самой способной ученицей.

— О, что же теперь скажет мама! —