МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 9

Из дневника Эвелин

Клодия великолепно сыграла свою роль, впрочем, как и всегда. Я думаю, она слишком фокусируется именно на этой роли и, вероятно, не может играть никакую другую, и в таком виде ей никогда не выйти на сцену. Ее театр — это гостиная.

Дейдр вела себя очень хорошо и, без сомнения, вполне подпала под сценические чары Клодии, подобно некоторым из наших друзей. Я ожидала, что она останется, но она скромно удалилась и, таким образом, прошла свое испытание, хотя сама об этом и не подозревает. Наш узкий круг либертарианцев принимает в себя только тех, кто умеет себя вести, когда придет его время, и кто не будет ничего распускать по свету.

Что касается сделанного ею признания, то оно меня очень за¬интриговало. Молодым людям трудно совладать со своими страстями, когда им предоставляется шанс извне. Возможно, ее Ричард и найдет для себя роль, посмотрим. Я пока не хочу вмешиваться. Дейдр явно беспокоится по поводу своей греховности, но она не проявила той слабости, о которой сама думает. В конце концов, она мало чего видала от мужа и поэтому не должна чувствовать никаких угрызений совести — если, я должна добавить, их вообще необходимо чувствовать.

Из дневника Дейдр

Ричард хмурится, глупый мальчик. «Мама, ты меня больше не любишь?» — спросил он и тем самым выдал, что пытался проникнуть в мою спальню. Я сказала что, конечно же, люблю, но нам не следует так много обниматься. Он сразу обнял меня, страстно поцеловал и начал подталкивать к дивану, на что я не согласилась.

— Я найду для тебя прекрасную молодую леди, — заявила я, на что он покраснел и сказал, что это не то, чего он желает. Я даже начала немного сердиться, однако не стала протестовать, когда он ласкал мою попу и мои груди, пока мы целовались. «Ну все, довольно!» — сказала я. Он вырвался, вскочил, побежал к себе наверх и громко хлопнул дверью, как противный мальчишка, каким он, собственно, и является. Впрочем, какой же он теперь мальчишка? Он уже стал больше похожим на мужчину.

Эми хорошо слышит все, что у нас происходит. Я в этом уверена, и этого страшусь. В определенной степени, она больше пошла в своего отца, чем в меня, но я верю, что она на самом деле не так холодна, как он. В конце концов, до добра это ее не доведет. Но я боюсь обсуждать с ней подобные вещи, ибо она может обвинить меня в моих «грехах», и ничего хорошего в этом тоже не будет.

Из дневника Филиппа

Джейн говорит мене, чтобы я писал роман эротического содержания. Но как я могу приняться за него, если это совершенно против моего желания? «Тогда думай и записывай сам», — говорит она. Сегодня меня снова заперли в комнате, заставив надеть дамские панталоны под брюки. Я все больше и больше погружаюсь в пучину отчаянья.

— Тебе нравится страдать, Филипп, в этом нет никаких сомнений — сказала Джейн, в то