Королева сисек

пришел быстро — первая утренняя электричка, полупустая и вымерзшая за ночь. Раскрыв кошелек, чтобы купить билет, Ксюша обнаружила там, кроме своих двух сотен рублей, четыре купюры по пятьсот долларов — ее гонорар Королевы.

— ... Ксюш, прости дурака? — говорил муж, ждавший ее во дворе. — Я так пересрал за тебя, что теперь точно поумнею. Ну зачем же так — на всю ночь? — и обнимал ее так, что из Ксюши вдруг потекли слезы, хоть на них у нее не было сил. — И телефоны поотключала...

— Один сел, — всхлипывала Ксюша.

— А второй?

— А второй...

И вдруг она расхохоталась.

Муж так удивился, что отпустил ее:

— Ты чего? Девочка моя, ну что, ну что такое?..

А Ксюша ржала и не могла остановиться. Всю дорогу она млела, думая о том, как ей позвонит Гена и пригласит на «День пизды», и уже продумала в подробностях оба варианта: первый — как она его отшивает, и второй — как она соглашается и едет туда, и там ее, совершенно голую...

И только сейчас поняла, что она продиктовала Гене номер украденной мобилки.

— ... Да что с тобой? — с отчаяньем крикнул муж, схватив ее за руки.

И хрюкнул: Ксюша вдруг залепила ему рот поцелуем, таким бешеным, какой был нужен, чтобы заглушить синюшный стыд, кипевший в ней...

Минутой спустя из их квартиры слышались хрипы и рычание, будто там поселилась целая волчья стая.

— Что... за запах? — стонал муж. — Я схожу от него с ума... Какое-то масло?

— Да нет... духи... — подвывала Ксюша. — Еще! Еще, еб твою мать! Выеби меня нахуй!..

И муж, никогда не слышавший от нее таких слов, ревел от восторга и долбил ее, как молотобоец, и матерился сам, и шлепал ее по бедрам смачно, от души — так, как давно хотел, но стеснялся.

«Прощай, Артур» — думала Ксюша и изрыгала непристойности со стоном вперемешу, чувствуя приближение нового оргазма, обжигающего и жестокого, как апрельский ветер...