Балет

пляжной распаренной кутерьмы. На звонки он не отвечал и никого к себе не пускал. К биноклю не прикасался совершенно.

Потом пошли дожди, затянувшиеся на весь август, и он окончательно залег на диване с книгой в руках, не в силах, впрочем, разобрать ни единой строки, ни единой буквы.

Теперь Бархат ничего не понимал. Теперь он не знал, что делать. Ежик в тумане, слепой музыкант во мраке ночи, он не знал и не понимал, стоит ли шевелить рукой, двигаться вправо или влево, а если и двигаться, то с какой целью.

Однажды, когда, он как всегда один сидел дома, забыв в очередной раз запереть входную дверь, в прихожей раздалось шуршание, шевеление, но Бархат даже не приподнялся на своем диване. Он точно знал, кто пришел, поэтому ничуть не волновался.

Когда он все-таки поднял глаза, то увидел их — смущенных и притворно серьезных, старательно запихивающих неугомонных котят счастья обратно в корзинку сердца. На улице моросило, но не от этого рыжая копна волос Арианы, не излучала солнечного электричества, — она просто исчезла; на ее месте воцарилась аккуратная прически взрослой женщины, от которой веяло теплом домашнего уюта, непривычным покоем и умиротворенностью.

— Ты здесь? — спросили они одновременно, переглянулись, смущенно хихикнули и не зная с чего начать.

Бархат нехотя помог им:

— Я, кажется, опять не запер дверь. Простите меня, — он вздохнул. — Я — идиот. Мне простительно.

Ариана прошлась по комнате, хозяйским жестом раздернула шторы — отчего не стало светлее — и растворилась в кухонном пространстве. От прежней Арианы в ней оставались лишь очертания изрядно похудевших бедер. «Откуда в ней эта легкость», — подумал Бархат, непроизвольно наблюдая за балетными передвижениями троюродной сестры. — «Куда девалась извечная монументальность и слонопатамость? Неужели, это любовь! И чего Мишка в ней нашел? Пигмалион чертов».

— Представляешь, Саша, что Мишка твой говорит, — Ариана из них троих — единственная пребывала в своей тарелке. Она даже пыталась шутить, что раньше за ней водилось нечасто.

— Нет, не представляю, — Бархат едва разжимал губы.

— Он говорит, ха-ха-ха, ты не поверишь — надо же такое придумать, — от смеха она даже поперхнулась куском торта. — Будто бы к нам приезжал «Аквариум», давал квартирный концерт и будто бы он сам лично там присутствовал! Представляешь.

Бархат внимательно оглядел субтильную фигуру товарища, покатые плечи, оттопыренные уши. Отхлебнул чайку и молвил рассудительно:

— Если бы он побывал на том концерте, он с нами бы уже не сидел.

Приятель встрепенулся, готовясь дать отпор клевете, но отчего-то сразу же сник, — видимо, Ариана под столом наступила ему на ногу. «Давно ли кто-то преподавал мне курс «Что такое женщина и как с ней бороться»? Что же теперь с тобой стало, друг мой?».

Когда Ариана ушла на балкон любоваться звездами и курить, стул приятеля шустро, словно сам собой, перескочил поближе к Бархату и, горячее дыхание, пропитанное миазмами одержимости, так ударило ему в щеку, что он невольно отодвинулся и глянул на Мишку удивленно.

— Сам не понимаю, что со мной. Никогда такого не было.