Белые ночи

одиннадцати лет эта привычка. Конечно, мне все равно как ты ко мне будешь относиться. Мы через несколько дней расстанемся. Но я не хочу, чтобы ты обо мне думал плохо. Мне стыдно, я готова сквозь землю провалиться. Ехала сюда думала, сдержусь... Но... ночь в поезде, потом здесь еще одна ночь. А вчера на скульптуры насмотрелась и... не сдержалась...

Я кивал головой. Мне хотелось взять ее за руку, обнять, пожалеть, но я не знал, как это сделать деликатнее, чтоб мой порыв не был воспринят как домогательство

— А ты ведь тоже занимаешься... — она стеснялась произнести слово «онанизм». — Занимаешься, да?

Я не стал отпираться и кивнул в ответ.

— Я так и догадалась. Я вовсе не подглядывала, я нечаянно ширму повалила.

— Это ничего.

— По-моему в этом нет ничего постыдного, правда?

Я снова кивнул.

— Знаешь, мне всегда было интересно, как мальчики это делают.

Я не понимал. Неужели она намекает, чтоб я ей показал? Хоть она и вызвала меня на откровенность, но все равно было стыдно. Тут я заметил, что она смотрит на мои трусы.

— А знаешь... интересно, какой он у тебя?

— Кто? — переспросил я, хотя прекрасно понял, о чем идет речь.

— Ну... член.

— Не знаю. Обычный.

— Как на статуе Аполлона? — в голосе Вари прозвучало жеманство.

— Почти.

Я продолжал делать вид, что не понимаю, хотя что-то подсказывало мне, что упускаю случай. Если игра затянется, она может остаться без развязки. Еще немного, и она отправит меня спать. А вдруг у меня назревает шанс стать мужчиной.

— Я всегда испытывала особые чувства к мальчикам, которые... ну, занимаются.

— А что, это так видно? — испугался я.

Меня всегда пугало, что кто-то может по каким-то определенным признакам разгадать мою тайну.

— Нет. Я просто представляла, кто этим может заниматься. По-моему, это люди очень ранимые и одухотворенные. Отзывчивые, нежные...

— А у меня о женщинах... которые... это делают такое представление.

— Правда?

Похоже, Варя возбуждалась от этой беседы. Она мяла рукой подол ночнушки, зажимая его между ног, и через ткань прижимала запястье туда. под живот. Я вспомнил вчерашние ее манипуляции, и мой член от этого напрягался. Это не осталось незамеченным Варварой.

— Достань его, — наконец решилась она.

Я сдвинул вбок трусы и вытащил кончик.

— Сними трусы, — уже смелее велела Варвара.

Я снял. Член торчал вверх, от напряжения обнажилась головка. Варя смотрела на него заворожено. Она приподняла подол, просунула ладонь между ног и стала извиваться, делая тазом какие-то движения.

«Она готова, — подумал я. — Сейчас или никогда!»

Я приподнялся, навис над ней, взял ее руками за плечи и попытался уложить на спину.

— Нет! — строго сказала Варя. — Сядь! А то выгоню!

Я послушно сел. Она взяла мою руку и положила ее ладонью на член.

— Делай. Как ты это делаешь.

Я зажал основание головки двумя пальцами и стал потихоньку надвигать на нее крайнюю плоть и сдвигать обратно. Варя задрала ночнушку до подбородка, обнажив грудь, и стала мять ее рукой. Постепенно она раздвигала ноги. В сумерках