Белые ночи

замерла. Придя в себя, она сняла с головы полотенце и вытерлась им.

— Ну все. Иди.

На следующий день мы поехали в Петергоф. Варя полюбовалась статуей Самсона и разными писающими мальчиками, потом мы гуляли, забрели в густой лес. Внезапно меня охватил какой-то порыв. Я прижал ее к лиственнице, приподнял на ноге платье и стал гладить по бедру. Другой рукой расстегнул брюки, достал член и начал онанировать. Она смотрела на это, потом тоже просунула руку в трусики. И тогда я решил, что все-таки добьюсь своего. Я бросил на землю плащ-болонью, который прихватил на всякий случай от дождя и хотел повалить ее на него.

— Нет, не так! — Варя вырвалась из моих объятий. — Так не надо,

Она повернулась ко мне задом, приспустила трусики и задрала подол платья.

— Давай вот так. Только туда...

Варя уперлась руками в лиственницу и прогнула поясницу. А попка у нее ничего. Полновата, правда. И уже заметны ямки от целлюлита. Ножки чуть расставлены, в ложбинке меж ягодичек видна кругленькая дырочка ануса. А ниже как мох торчит куст черных волос. А с волос стекает тягучая прозрачная жидкость. Она струится по ногам, а иногда редкими каплями капает в траву. Я подошел к ней и ткнулся членом в промежность. Член проскользнул между ее ногами.

— Не туда... — прошептала Варя.

Я ткнулся еще раз, а член скользнул по ложбинке вверх к копчику. Пришлось взять его рукой и попытаться направить. С какой-то попытки головка нащупала горячую влажную ямку, но уперлась в какую-то преграду. С усилием я пропихнул член внутрь.

— Ай! — вскрикнула Варя, отстраняясь от меня, и член выскочил.

Но я удержал ее тело, обхватив одной рукой под живот, а другой снова направил член куда надо. Сделав всего несколько движений, я почувствовал, что семенная жидкость уже устремилась к головке. Я хотел остановиться, чтобы сдержать оргазм, но не смог — все вылилось прямо туда. Я остановился, а Варя сама сделала несколько движений, насаживаясь на меня, но член уже стал обмякать и вскоре покинул предназначенное для него лоно. Я отпустил Варину талию и отошел от нее на шаг. Она оставалась все в той же позе. Из кустика черных волос под ягодицами струились ее выделения, смешанные с моей спермой и еще следы крови.

Варя выпрямилась и повернулась ко мне. Подол платья спереди опустился, но топорщился на попке. Трусики болтались у щиколоток. Лицо у нее было красное, волосы растрепанные, на глазах слезы.

— Ну что ты сделал? Я же тебе попу подставляла, думала ты туда.

Я виновато смотрел в сторону.

— А я... я тоже первый раз...

— Тебе-то что? А у меня жених есть. Я и с женихом до свадьбы не хотела...

— Прости... — стыд раскрасил и мои щеки.

Ночью за ширму она меня не звала. Я хотел сам с собой на скрипучем кресле-кровати, но почему-то вспоминался этот случай в Петергофе. Круглая попка, возбужденная щель... А потом полные слез печальные глаза. Я думал, что