Накаркали

Геннадий Петрович не мог встать из-за стола. Не дотерпев до конца пары, он выгнал всех на пять минут раньше, пересекся долгим взглядом с уходящей Дашей — и взялся за ширинку...

На следующей паре — через три дня — Даши не было. Когда все уселись, Геннадий Петрович оглядел группу и увидел незнакомую девушку.

«Сачки», которых иногда заносило на пары, были обыкновенным явлением, и нередко препод знакомился с ними прямо на зачете. Геннадий Петрович открыл было рот, чтобы установить контакт с юным дарованием — и вдруг застыл, как истукан.

Дарование было одето в бессовестно-алую блузку и накрашено, как мим. В губе, на брови и на многих других местах у дарования сверкал пирсинг, волосы были обстрижены накоротко, по-мальчишески, выкрашены в бело-льняной тон и взбиты, как петушиный гребень.

Это была Даша. Проколотая, выкрашенная и без косы. Она вызывающе смотрела на Геннадия Петровича, не говоря не слова, а тот трясущейся рукой листал журнал. Наконец, овладев собой, он произнес:

— Прошлый раз Дарья Гарфункель так качественно позировала нам, что мастерство группы выросло прямо на глазах. Думаю, мы попросим ее продолжить. Просим?
— Просим, просим! — завизжала группа, и Даша прошла к ширме, сверкнув стразом в носу. Геннадий Петрович смотрел на нее, думая, как она красива даже в таком виде. Она сразу стала старше года на три, и в ней появилась тень нежной испорченности, милой червоточинки, бившей прямо в яйца. Когда она вышла из-за ширмы голая, с выбритой пиздой и с пирсингом на сосках — Геннадий Петрович плюнул на все и стал надрачивать хуй сквозь штаны — прямо под столом.

Когда группа расходилась, он сказал, стараясь звучать весомо:
— Студентку Гарфункель прошу остаться.

Даша не обратила на его слова никакого внимания и скрылась за дверью, как ни в чем ни бывало.

Геннадий Петрович вскочил из-за стола и ринулся вдогонку, но на пути его вырос веселый очкарик:
— Миль пардон! Тут Дашка просила передать, что у нее срочные дела в модельном агентстве.

«Дашка? В агентстве? Какого хуя?» — думал тот, отдуваясь, как после драки. В тот же день он отослал ей смс:

«Судя по прическе, ты нанялась топ-моделью в Дом Куриной Моды?»

Он не верил, что она ответит, но минутой спустя айфон чирикнул:

«Судя по метафорам, вас задела моя прическа?»

«Это не прическа», — строчил тот ответ, вспотев от волнения. — «Это плевок в душу природе. Лучше совсем без прически, чем с такой».

«Будьсделано» — пришел ответ.

На звонки Даша не отвечала, индивидуальные занятия сачковала,... и единственной возможностью увидеть ее была пара, напичканная веселыми всезнающими рожами.

На паре она появилась в желтой блузе, с желтыми помпонами в ушах, в ярко-красной юбке с серпом-молотом и в красном же платке на голове. «Крестьянка-пиратка, блин», думал Геннадий Петрович, восхищаясь ею.

— Будьте так любезны, уважаемая натурщица, снимите с головы ваш коммунистический субботник, а то он дразнит наших быков, — сказал он, когда голая Даша вновь выгнулась на помосте.
— С удовольствием, — хрипло ответила Даша, небрежно сдернула платок с головы, и Геннадий Петрович почувствовал, как