Хочешь десерта?
— Я принесу вазочки, — сказала она, открывая дверцу шкафа.
Гордый отец попытался облегчить атмосферу, пока они продолжали обсуждать десерт, и однажды заставил Эшли немного посмеяться. К тому времени, как они доели мороженое, им обоим стало немного лучше.
Харрисон поднялся наверх, чтобы начать собирать вещи. Лаура все еще была в своей одежде, но сидела у изголовья кровати. Он посмотрел на пару десятков использованных салфеток, разбросанных вокруг нее, и если бы не было так грустно, это было бы почти смешно.
Он потянулся, чтобы снять с верхней полки шкафа чемодан, затем открыл его на полу рядом с комодом.
— Я надеюсь, что вчера ты говорил эти вещи, чтобы причинить мне боль, и не очень-то веришь в них, — прошептала Лаура.
— Какие вещи, — ответил он, бросая в сумку носки и нижнее белье.
— Пожалуйста, поверь мне, Харрисон, я все еще люблю тебя... так сильно, как любила когда-либо. Я слышала, что ты сказал Эшли о потере уважения к тебе. Это правда, но не из-за того, что ты сделал. Ты всегда был таким мужчиной, который заслуживает и получает уважение от всех, кого знает.
— Ага, кроме своей жены.
— Это неправда. За все те годы, что мы были женаты, ни разу не было случая, чтобы ты не заслужил мою любовь и уважение.
— Тогда почему? — спросил он с тем же гневом, что и накануне вечером. — Ты только что сказала, что потеряла ко мне уважение. Почему?
— Это идет рука об руку с ложной гордостью. Когда собственное эго человека раздувается от ложной гордости, и он решает, что он лучше всех остальных, он теряет уважение к другим. Некоторые люди проносят такое через всю жизнь, полагая, что они лучше других, а из некоторых выбивают дерьмо, и они возвращаются в реальность. Иногда эти люди просыпаются вовремя, чтобы попросить прощения у тех, кого обидели, но иногда бывает уже слишком поздно. Я обидела тех, кого люблю больше, чем саму жизнь. Я обидела своего замечательного мужа, мою драгоценную дочь, моих друзей и мой брак. Пожалуйста, скажи мне, что еще не поздно, Харрисон.
Харрисон вздохнул и наклонился, чтобы закрыть чемодан.
— Я не знаю, Лаура. Думаю, я все еще в шоке. Я... Я чувствую себя пустым, меня тошнит от боли. Я... Я просто никогда не думал, что ты... Я честно не знаю, смогу ли когда-нибудь простить тебя. Прямо сейчас я не знаю, чего хочу, но знаю, что не могу оставаться здесь. Я бы хотел, чтобы мог, ради Эшли, но не могу.
Он подвез чемодан к двери спальни, затем вернулся к шкафу и сцапал полную горсть рубашек и брюк, прежде чем отнести то, что у него было, в машину. Еще один рейс за его костюмом, спортивной курткой и галстуками, и он был готов.
Когда все было в машине, он еще раз вернулся, чтобы попрощаться с дочерью.
— Как только устроюсь где-нибудь, дорогая, я дам тебе знать, где я. Мы