Но разве это аморально

давай не будем больше говорить о том, чтобы идти к копам или кому-то еще, ты молчишь и делаешь то, что я тебе скажу, иначе... поняла?»

«Да», — прошептала она в отчаянии. Джин начала понимать безнадежность своего положения и рыдать.

«Аууууу, бедняжка», — саркастически сказал он, — «Находясь в угловой квартире, у меня нет никого по ту сторону стены, чтобы тебя услышать, но все же...» — сказал он, вставая и подходя к своему комоду. «Вот, — сказал он ей, — открой».

Слезы все еще текли по ее лицу, Джин открыла рот настолько широко, насколько могла, чтобы зажать кляп, который он вставил ей между зубов.

«Теперь я почти уверен, что установил границы наших отношений, ты моя ебучая игрушка, моя рабыня, это так просто. Ты будешь делать то, что я скажу, без колебаний. Мне все равно, если мы посереди дороги, если я скажу тебе раздеться и отсосать парню на углу, ты сделаешь это, ясно?»

Разум Джин не мог даже понять, что происходило. Она знала только, что ей нужно кивнуть головой.

«Это моя хорошая маленькая девочка», — сказал он со злой ухмылкой. «Чтобы убедиться, что ты все понимаешь, я собираюсь дать тебе небольшой пример того, что произойдет, если ты перебьешь или рассердишь меня».

Кевин толкнул ее на кровать и выпрямил. Она все еще сильно плакала, когда он перевернул ее на живот и связал ее ноги вместе, а затем привязал их к изножью каркаса кровати. Затем он взял еще один кусок веревки, сделал на одном конце скользящий узел и обмотал петлей вокруг ее шеи.

Как бы ни была напугана Джин, до тех пор она не боялась за свою жизнь.

Другой конец петли он привязал к изголовью кровати и затянул так, чтобы он плотно прилегал к ее горлу. Со скованными за спиной руками она практически не могла двигаться.

«Теперь, моя маленькая рабыня, ты усвоишь жизненный урок — никогда никому не доверяй», — сказал он со смешком. Кевин подошел к своему шкафу и вернулся с тонкой плетеной палкой. Он встал у края кровати и несколько раз шлепнул Джин по заднице, а затем слегка потер ею по ее гладкой коже, как будто дразнил ее.

Внезапно тело Джин пронзила жгучая боль, когда Кевин нанес ей сильный удар. Она попыталась крикнуть, но ее крики боли были заглушены кляпом. В истерике она пыталась уклониться от дальнейших ударов, но все, что ей удалось, — это затянуть петлю на шее сильнее.

«Осторожно, не задуши себя», — шутил он, снова и снова ударяя орудием пытки ее нежную плоть.

Как она ни старалась, невозможно было не двинуться с места перед лицом таких страданий. Каждый раз, когда ее тело содрогалось от нетерпимого страдания, веревка на ее шее натягивалась все туже. Она почувствовала, как ее грубая текстура впивается ей в кожу, когда она начала сдавливать ее дыхательные пути.

Как только Джин начала верить, что она не выживет, он остановился.

«Вот, теперь каждый раз, когда будешь садиться, ты будешь помнить, кто тобой владеет».

Он развязал