Но разве это аморально

петлю, не обращая внимание на оставленные ею следы. То же самое относилось и к ее запястьям. Она даже не осознавала, как она натягивала наручники, когда ее били. Они были покрыты темно-фиолетовыми синяками. Как она собиралась объяснить им, о чем беспокоится?

«Хорошо, сними кляп», — потребовал он. Она стояла перед ним, ее обнаженное тело дрожало, и она бесконтрольно рыдала от предвкушения новых неизвестных ужасов, которые все еще ждали ее. Кевин наклонился и грубо нащупал ее щель: «Черт, ты суха, как кость, в чем дело? Я думал, это то, чего ты хотела... чтобы над тобой господствовали. Тебе лучше научиться справляться с этим, потому что я собираюсь много тебя трахать. Если останешься такой сухой, то твоя маленькая киска будет чертовски болезненной», — усмехнулся он.

Он был прав, в течение следующих тридцати часов Кевин изнасиловал ее сексуально, физически и морально. В какой-то момент он сильно ударил ее по лицу, когда она не поддалась достаточно быстро. К тому времени, когда он вернул ее в квартиру в воскресенье, киска Джин была чрезвычайно опухшей и воспаленной, как и ее соски. У нее был синяк под глазом, ожоги от веревки на шее и уродливые синяки на груди, запястьях, бедрах и заднице. Она едва могла ходить от боли.

Уходя, Кевин сказал ей, что не сможет увидеть ее снова до следующей пятницы, и напомнил ей, чтобы она держала рот на замке, а затем поцеловал ее с улыбкой, как это сделал бы любой обычный парень. Она упала, как только он вышел за дверь, и плакала весь следующий час.

Джин была в полной растерянности, она была слишком напугана, чтобы думать. Может быть, хорошая расслабляющая горячая ванна хотя бы успокоит ее нервы. Это определенно облегчило бы боль... или так она думала. На самом деле горячая вода ужалила, когда она коснулась поверхности воды. Она вскрикнула, погружая измученные губы своей киски и едва могла сидеть на твердом фарфоре со своей измученной и избитой задницей.

Наконец боль начала утихать, и она смогла растянуться и позволить расслабляющей воде охватить все ее тело. «Она должна придумать план,» — подумала она, — «должно быть, я что-то могу сделать». Но чем больше она пыталась думать, тем меньше видела надежды на то, чтобы вырваться из лап злого человека.

Позже этим вечером она попыталась отвлечься от своей ситуации на время, достаточное для того, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть. Все, что у нее было с вечера пятницы, это немного холодной пиццы. Ей было нелегко уснуть, и на следующее утро она все еще была не в форме для работы, поэтому позвонила на работу и сказалась больной.

К утру вторника ее тело оправилось от боли, но у нее все еще было много пятен в местах побоев, особенно вокруг ее запястий и шеи. Большую часть этого она могла скрыть одеждой, но ее очень беспокоил синяк под глазом. Она пыталась прикрыть его макияжем, насколько могла, но знала, что