Правила

во что я ввязываюсь. Следующие несколько дней я провел, перекидывая книгу в мягкой обложке в РDF файлы. Делая по 100 страниц в день, я потратил 12 дней, и окончил всего за несколько дней до моей встречи с Роном. Он подтвердил получение файлов, сказав, что на перевод уйдет около трех месяцев. Наконец-то настал день нашей встречи. Я снял отдельный кабинет в стейк-хаусе и ждал его приезда. Он появился и скользнул комнату как раз вовремя. Мы представились друг другу и сделали заказ.

— Мне очень нравятся ребрышки в этом месте, — сказал он, — Я ем здесь хотя бы раз, когда приезжаю в город.

Я улыбнулся этому. Мы с Сарой часто здесь ели.

— Итак, Рон, — сказал я, — Как продвигается перевод?

— Медленно, но верно, — сказал он.

— Язык, который они используют, был неудачно скомпонован из нескольких разных языков. Так что моей программе требуется время, чтобы разобраться в этом винегрете. Иногда мне приходится прогонять ее несколько раз, чтобы все получилось.

Мне не нужно было это объяснять. Я прошел уже более половины вводного курса, и ещё мне пришлось часами заниматься с Сарой только для того, чтобы правильно спрягать глаголы. К счастью, она была гораздо терпеливее меня. Раньше я тоже ходил на языковые курсы, но эти языки совсем не такие.

— Вы сказали, что собираетесь сказать мне, почему хотите разрушить церковь, — сказал я.

Он кивнул.

— Да, было дело, — согласился он. — Я представлял семью члена церкви, который предположительно покончил жизнь самоубийством. После того, как было оглашено его завещание, церковь вмешалась и завладела всем, что у него было, ничего не оставив семье. Семья пришла ко мне за помощью, и мы пошли против церкви, и проиграли. Церковь сослалась на свои правила и заявила, что это церковный спор, не связанный со светским правом, и суд встал на их сторону. Видите ли, есть мнение, что церкви, и я цитирую сейчас реальное судебное дело, вправе решать для себя, без вмешательства государства, вопросы церковного управления, а также вопросы веры и доктрины.

— Вау, — сказал я. — а вы можете повторить это еще раз,

— Я и раньше видел, как церкви используют такую ​​защиту. Вот такая печальная картина.

— А почему тот человек покончил с собой?

— Никто на самом деле не знает почему. А если и знают, то не говорят. Странно, что он якобы сделал это на церковной почве.

— И никто не пытался его остановить? — спросил я.

— Никто ничего не скажет, — сказал он.

— И вы подозреваете нечестную игру?

— Лично я? — он спросил. — Да, просто уверен. Но у меня нет доказательств. И власти тоже. Церковь заявила, что он следовал их правилам.

— В правилах сказано, что он должен убить себя?

— Они утверждали, что он «отдал свою душу» ради очищения или подобной чепухи, — сказал Рон. — Это все, что они могли сказать. Семья потребовала вскрытия трупа. Из того, что я узнал, у него была странная татуировка на одном плече и