Дисбаланс. Часть 2

активы, но размышления об этом не сделают историю более интересной.

Оба адвоката сказали мне, что это был честный развод, хотя я бы от всего сердца не согласился. Конечно, все наши материальные активы были поделены довольно справедливо (за исключением дома, который получила она, потому что у нее была основная опека над детьми), но, похоже, львиная доля эмоционального багажа досталась мне. Кроме того, она получала от меня ежемесячные алименты на детей и супружескую поддержку. Я согласился с алиментами, но выплачивать супружескую поддержку женщине, добровольно разрушившей семью, казалось мне ударом по яйцам. Но не было никакого способа сделать иначе. В этом-то и вся прелесть развода «без вины». Единственным моим утешением было то, что без Майка было бы гораздо хуже. Первое предложение было — две трети моей зарплаты!

Смогу ли я жить на то, что осталось? Конечно. Я и впрямь заработал много денег. У меня была изрядная доля инвестиций и других активов. Мне удалось скрыть некоторые из них от ее адвоката, так что, я не был стереотипным разведенным мужем, который должен жить как нищий. Тем не менее, мне бы хотелось, чтобы она испытывала немного больше дискомфорта из-за своего выбора.

Также я думал о своих девочках. Я должен был усомниться в мудрости выбора, чтобы защитить их от надвигающейся гибели, делая вид, что ничего не изменилось. Почему мы сделали такой выбор — было выше моего понимания. Теперь мы больше не могли скрывать все от них. Вместо того чтобы подготовить их заранее и заставить привыкнуть к этой идее, нам пришлось внезапно выдернуть из-под них ковер.

Как бы мне ни хотелось утверждать, что причиной того, что я скрывал от детей истинное положение моего брака, является благожелательная любовь, я не могу. В этот момент моей жизни я перестал скрывать свои неудачи за тонкой завесой самоотверженных поступков, которые пошли не так. Притворяясь, что мои плохие решения были сделаны из ошибочной попытки защитить тех, кто мне дорог. Я сделал это потому, что был трусом. В упор. У Клэр была своя причина (вероятно, та же, что и у меня), но я не собирался сверять свой курс действий с тем, в чем она признается самой себе. Похоже, у нее высокая склонность к саморазвитию, а я больше не мог позволить себе быть пойманным на этом.

Завтрашний человек определяется выбором, который делает сегодня.

Это было то, что часто говорил мне мой отец. В то время я был подростком с головой, полной того, в чем мне было отказано в жизни, поэтому я никогда не переставал думать о том, что это значит. Теперь эти слова определяли кредо моей новой жизни.

Каким человеком я хочу быть завтра? Человек, которым я являюсь сегодня, обязан своему вчерашнему выбору поставить работу выше семьи. Если мне не нравится этот человек, то я должен сделать выбор, чтобы изменить его ради завтра.

Я хотел быть хорошим отцом. Также я хотел быть успешным. Кто сказал,