Кристина

ни одной складочки, ни одной морщинки. Ее возраст и трудности в жизни выдавали лишь несколько серебряных волосинок, будто случайно затерявшихся в ее темно-каштановых волосах.

Я ласкал ее до тех пор, пока у меня самого не заныло внизу живота, и я не почувствовал, что могу взорваться даже от легкого прикосновения. Поэтому я отстранился от этой красивой обнаженной женщины, достал из кармана брюк сигареты и закурил. Она смотрела на меня отрешенно, все еще тяжело дыша после серии оргазмов, до которых я довел ее лишь языком и пальцами.

Когда напряжение немного спало, я вновь припал губами к ее груди, а она выгнула спину под почти нереальным углом и громко застонала. Одним движением я расстегнул брюки и резко вошел в нее сразу на всю длину. Она вскрикнула и дернулась, но я крепко держал ее за бедра. Я двигался медленно, растягивая удовольствие, а она выла волчицей, стонала и ревела.

Ее ноготки давно исцарапали мне в кровь спину и руки, ее щеки и губы были солеными от слез, а я все еще двигался медленно, оттягивая, насколько это было возможно, свой пик.

Огни внизу давно погасли, поблекли звезды в небе, сверчки умолкли, не решаясь нарушать своими дилетантскими криками нашу идеальную гармонию движения и голоса. Ее стоны стали хриплыми, и только когда восточный край неба посветлел, я начал наращивать скорость. Она завыла с новой силой, а я толкался в ней все быстрее, разрывая ее нутро. И вот когда ее крещендо дошло до максимума, когда ее вой достиг наивысшей ноты, на какую только был способен ее голос, я замер, обливаясь потом и изливая в нее все, что я так старательно копил всю эту ночь.

Она затихла, обмякла, прижавшись ко мне всем телом. Я обнял ее плечи и благодарно поцеловал ее в шейку.

— Спасибо... тебе... — еле слышно проговорила она.

— Ты моя... — ответил я.

— Я — твоя... — отозвалась она и сладко зевнула.

— Идем ко мне, — предложил я.

— Да... — согласилась она.

Я осторожно поднял ее на руки и уложил на заднее сиденье машины. Затем подал ей ее одежду. Она начала одеваться, но я остановил ее:

— Не стоит, ты сможешь ходить так хоть весь день — все будут считать, что ты одета, накрашена и причесана...

— Почему?

— Потому что я так хочу, — улыбнулся я, сел за руль и щелкнул пальцами.

Машина заворчала и медленно покатилась обратно в город.

В этот день мы занимались любовью еще трижды. Разумеется, теперь я не растягивал удовольствие, но старался разнообразить наш секс, насколько хватало моей изголодавшейся фантазии. Сбоку, сверху, сзади, стоя, сидя... Эх, если бы она умела летать или хотя бы висеть вниз головой, но, к сожалению, людям это не под силу.

За весь день она ни разу не вспомнила ни об оставленной накануне в баре подружке, ни о забытой там сумочке с телефоном, ни о муже, ни даже о маме. Она бросилась в эту пучину разврата с такой легкостью