Москва слезам не верит

отходя от дверей. — Да? До свиданья... Может, еще увидимся...

— Подожди! — Царевна вдруг ухватила его за локоть. — Ну куда ты собрался? Ну куда?

Чай давно был выпит. Царевна, которую, как нарочно, звали Машей, хлопотала на кухне.

Она была мила до неприличия, как большая ожившая кукла, кареглазая, розовощекая, со светящимся от тепла телом.

Костя блистал остроумием. Неловкость давно ушла, но стрелки показывали без четверти двенадцать...

— Ну что, хозяюшка, — наконец сказал он. — Благодарствую за хлеб-соль... Пора добру молодцу в путь-дорогу.

— И что — пойдешь? — спросила Маша, почему-то вздрагивая от смеха.

— Пойду...

— Вот прям пойдешь?

— Ну... да.

— Вот дурачок. — Маша вдруг села ему на колени, обхватила его голову и стала целовать в нос и в щеки, приговаривая: — Ну чего же ты такой дурачок? Ну чего? Ну чего?..

— Ээээ... — мычал Костя, закрыв глаза. Маша целовала его с жаром — так, что ему казалось, будто его окунают в сладкий кипяток. — Ну чего? Ну чего? — бормотала она, нащупав губами его губы. — Вот! Хи-хи... Красный такой.

— Ты тоже.

— Я не красная... Я румяная... Это разные вещи... Ну что же ты? Целуй меня, дурачок... — она подставила Косте губы, большие, вкусные, как клубника, и Костя впился в них горящим ртом.

— Ой! Ой, мама! — взвизгнула Маша, когда они чуть не свалились со стула. — Ой! Ой! — заливалась она своим смехом-колокольчиком.

— Чего ты смеешься?

— Хорошо мне, вот и смеюсь... Пошли. Пошли, рыцарь. Пошли в чертог, — она схватила Костю за руку и, притащив к постели, прыгнула туда, как была, в туфлях и платье:

— Иди ко мне!

Костя прыгнул туда же, и они завозились, как счастливые котята. — Ииииыыы! — визжала и хохотала Маша, и Костя вместе с ней. — Ну? Ну? — спросила она, когда чуть отдышалась.

— Что «ну»?

— Кто первый?

— Что?

— Вот дурачок!"Что, что... «— она приподнялась и стащила с себя платье, оставшись в одном белье и туфлях. — Теперь ты.

Костя, не сводя с нее глаз, разделся до трусов и майки.

— И все? Ты трус.

— Я не трус.

— Трус. Давай вместе.

Осторожно, подстраиваясь друг под друга, они оголили торсы.

— Ну? — шепотом спросила Маша.

У нее были сиськи-висюльки сосками вниз, трогательные и забавные. Их сразу захотелось лизать и теребить носом. — Страшно?

— Нет.

— Ты раньше делал это?

— Да.

— А я нет.

— И я нет. Я соврал.

— Мы оба хороши. Я тоже соврала... Твоя очередь!

— Чего это? — спросил Костя, но все-таки снял трусы, оголив большой член, багровый и налитой от возбуждения.

— Того. Закрой глаза.

— Ты не закрывала...

— Закрой!

Костя зажмурился. Через секунду к нему прильнуло теплое тело, в лицо ткнулись лизучие губы, и Костя застонал от блаженства, окутавшего его, как кокон...

— Нравится, да? — шептали губы.

— Аааа...

— Не смотри на меня. Не смотри туда. Давай сразу... — Маша нащупала член и попыталась всунуть в себя. Костя простонал:

— У меня... нет... презерватива...

— И? Что делать?

— Не знаю... Аааа!

Он вдруг ухватил Машу, наполовину оседлавшую его, за голые бедра, и с силой натянул на себя.

— 

---

Случай

---

Вернуться назад