Позор

и застыла, пялясь в потолок. Но долго лежать без движения, имеется ввиду без движения мысли, она не могла. Её аналитический ум выстраивал логическую цепь — «купание было лишь наживкой, и я заглотила её, теперь уже он оттягивается по полной... он, не мужик... будь это взрослый — запросил бы секса, значит это кто-то из учеников... стиль нарочито грубый, так делают подростки, думая, что именно так общаются с девушками мачи». И Вика, снова и снова перебирала в уме учеников, но... но никого, кроме Синицына, не могла подтянуть. Но у Синицына было алиби — его не было в группе несколько дней, и она видела его сотовый: простенький, без камеры. Митю она не рассматривала, так как догадывалась, что Митя в неё влюблён. Но она не знала, что Митя онанист, а влюблённый онанист это не одно и то же, что просто влюблённый. Так и не вычислив провокатора она погрузилась в сон.

И вот мы подошли к той, полной драматизма сцене, что набросали вначале.

Тот, кто отправил её на случку с Борькой, хорошо знал нравы местного населения: мужики работали по дому, конюхи были пьяны в умат, а ребятня плюхалась и загорала на пруду.

Вика дошла до окраины посёлка и никого не встретила, только облаяли её собачонки, да и те как-то спустя рукава, словно отрабатывали повинность.

Заросли полыни она увидела сразу, как только обошла конюшню. Что это именно то место, она поняла по вони, источаемой, не успевшей высохнуть от дождя, грязью.

Подойдя ближе, она услышала жужжание мух и всхрюкивание Борьки.

Итак: зажав в кулачке скользкий и дрыгающийся член Борьки, Вика пыталась направить его во влагалище. Борька, своим щетинистым, грязным и вонючим от жижи животом, елозился по жопе и пояснице свиноматки (Борька ведь не знал, что роль свиноматки разыгрывает Вика, да если б и знал, что с того? Главное в этом деле наличие вагины. А вагина была!). И хотя задними ногами он опирался о землю, но рылом то доставал до Викиной шеи, и она прогибалась и качалась под его полуторацентнеровой тушей. Он шумно дышал и чмокал, и вонь из чрева этой свиньи доводила девушку до рвотных спазмов, мешая рассредоточиться. Борька, видимо поняв, что нужно немного подождать — замер и Вика засунула трясущийся спиралевидный кончик Борькиного члена в вагину, и сразу же ощутила, как член стал расти в неё, подёргиваясь и раскручивая спираль головки. Упираясь руками в землю, она пыталась отвлечься от происходящего, но подёргивания, повизгивания и шумное сопение хряка, и вращающаяся уже где-то в области матки спираль, возвращали её в отвратительную и омерзительную реальность. И, вдруг, она почувствовала, как из спиральной головки члена стала разбрызгиваться сперма, ударяя в стенки влагалища и матку. К горлу подкатил ком, ноги и руки тряслись, а от низа живота плеснулась волна сладострастия, от чего Вика пришла в неописуемый ужас.

«Кончить под хряком!»

Она кусала до крови губы, она рычала, она материлась, а спираль всё вращалась