Розы и шипы. 2ая и 3я части

её 60.

Волна гнева и праведного негодования начинает подыматься в ней —

Я замечаю её и сожалеюще (вот ты и повзрослела девочка — у хорошего учителя и ученик быстро учится), улыбаюсь ей, готовый через минуту испариться из эпицентра рождающегося вулкана, на далекий и солнечный Марс, где я обычно и обитаю.

— Зачем ты так???! — неверяще, дрожа ресницами, смотрит она в глубь моих глаз, ещё сомневаясь в верности своей догадки.

— Ты сама этого хотела — тебе это было необходимо — просто отвечаю я.

Она прогоняет в памяти, весь ход вечера и замечает момент, который я зациклил, остановив дальнейшее развитие событий.

— Но почему ты не... ?? — она мучительно краснеет, своей изумительной алебастровой кожей.

— Не воспользовался тобой? Я не хотел причинить тебе боль.

— Врёшь! — уверенно заявила она, скажи мне правду.

— Скажи ты любишь бороться?

— Бороться? — переспросила она — в каком смысле?

— Ну вот выходить на татами обхватывать потного, здоровенного злого мужика, с тупым бычьим взглядом — взгляд её слегка затуманился от описанной картины — который всё это делает, как и другие потные злые здоровенные мужики последние две тысячи лет, одним и тем же десятком приёмов, ради того чтобы все видели, что он эти десять приёмов, один раз может сделать лучше, чем другие потные здоровенные мужики, но уже немножко старые и поэтому не очень злые. — безжалостно закончил я.

— Ты что спятил — я же девушка — ошарашено заявила она — мне не положенно.

— Да??! — недоверчиво протянул я, профессионально оглядывая её прикидывая сильные и слабые бойцовские стороны её тела.

— Ты что!!! — заметив мой взгляд, судорожно отодвинулась она — совсем крейзи!

— Да так ничего — торопливо спрятав, глаза ответил я, всё таки успев отметить пару редких особенностей, и чтобы успокоить её выдал очередную дозу откровенности о себе, это всегда действует успокаивающе

— Я танцевать люблю! — с апломбом заявил я — вдвоём, — чисто машинально добавил, проговорившись.

— Мы же сегодня танцевали — непонимающе сказала она.

— Я танцевал — честно, как щенок баскервилей, глядя ей в глаза, потвердил я.

— А я что делала! — сузила она свои прозрачные как северные озёра глаза.

Я молчал, ибо бесполезно сейчас открывать то, что она может понять только сама,

— я боролась да??? Даже в танце! Как последние две тысячи лет, чтобы показать, что я борюсь лучше чем немножко старые, да

Скупая мужская слеза, бережно храня, ресурсы моего тела одиноко, выкатилась наружу, посмотрела на своих коллег по отражению собой мира в её глазах — и отразив момент времени, где двое наконец-то поняли друг друга бесследно исчезла, прокатившись коротким бегом по моей коже. Она знала своё место — мир гораздо лучше отражается в слезинках понимания истины женских глазах — особенно на таких длинных и пушистых ресницах как у неё.

Часть 3-ая «Сладкая пытка».

— Ага!! если я не буду с тобой бороться, то... — она опять, покраснела до концов ушей, даже мягкие бархатистые мочки и те стали насыщенно пунцовыми, даже на расстоянии пахнув в лицо жаром жгучей смеси гнева и стыда, перемешанного с отчаянным