Розы и шипы. 2ая и 3я части

подальше и ушёл) а так я всё еще пытался... пытался... договориться даже не столько с ней, сколько с раздвоенной своей сутью.

— не понимаешшшь... — тихий ужас разрастался в карельских озёрах её глаз, и я стал чувствовать себя главным персонажем улицы Недовязанных на ближайшие две пятилетки, уже чувствуя как открывается мой взор на мириадах постеров, шутеров и просто служебных ориентировок, я сделал нечеловеческое (как всё-таки хорошо иногда не быть человеком!), усилие и посмотрел на мир другими глазами за ориентир в этом хаосе взяв её взгляд, даже воспоминание этого взгляда, сделав его своим кагинава, якорем-кошкой.

В мозгу прояснилось — серые глаза — это так прохладно и спокойно, особенно если в тебе плещет, норовясь перелиться, через глазницы, хаос.

Всё в очередной раз скакнуло, сжалось и прыгнуло обратно, синхронизировав размеры внутри и снаружи жалкого черепа.

Я осторожно разжал, всё что можно было разжать не ломая, в пределах досягаемости и просто, как гид в Эрмитаже, дружески сказал

— Всё очень просто или ты сегодня моя послушная девочка или завтра ты проклянёшь то, что было сегодня, разочаровавшись сама и разочаровав меня.

— Мы уже дали обещание друг другу, что тебе ещё надо! — отчаянно крикнула она мне в лицо.

— Мы? — друг другу??? — с лёгкой иронией спросил я её, ощущая как в этот момент, удивлённо и неверяще затрепетали наши нити.

— ТЫ!!! — СУМАШЕДШИЙ!!! — гневно и НЕВЕРЯЩЕ обвинила она меня, в то же время заворочавшись в моих объятьях, с удивлением обнаружила, что она в них АБСОЛЮТНО свободна, и задумчиво перестала в них суетится.

— Тебя это беспокоит??? — заинтригованно поинтересовался, с наслаждением, похоже, каждой своей клеткой упиваясь восторгом рождающегося момента нового мира.

— Знаешь, а ведь наверное нет?! — отстраненно (!) удивившись, ответила она, киловаттами искренности и взаимопонимания ласково ослепив меня своим улыбающимся МНЕ (!) просветлённым взором.

— так что ТЫ ответишь МНЕ — осторожно, стараясь не делать резких движений, спросил я её. Она оценивающе (&&&!), и тут же поняв свою ошибку, доверчиво прильнув к моей груди, снизу вверх исподлобья восхищённо, счастливо-удовлетворённо зарываясь в мою грудь, робко-утвердительно спросила

— Ты ведь будешь моим папочкой? — я потрясённо механически кивнул.

Поворочавшись на моей груди и чувствуя, что только в неё зарыться мало, она каким то непостижимым образом нежно распяла (чёрт, наверное быть Христом не так плохо!), меня робко и испытыюще прикасаясь и совершенно естественно устраиваясь, не только у меня на груди и животе, но и гораздо, ГОРАЗДО ниже, мягко и настойчиво продолжая зарываться и распинать моё тело, бугристости и неровности моего тела, возникшие в результате этого процесса, она как профессиональный младенец, неторопливо по-хозяйски разместила во впадинах своего тела, подняв на меня абсолютно невинный и доверчивый вопрошающий взгляд она пролепетала непослушными изогнутыми лепестками? (хотя я точно помню, что это были пухлые створки!), губ, одновременно сосредоточенно пытаясь сквозь одежду, прильнуть к соску на моей груди (что самое странное постепенно настойчиво добиваясь в этом, с виду безнадёжном предприятии, весомых успехов — наверное