Время перемен

как она может злиться на меня за это, хотя в моем теле приобрела солидный гомосексуальный опыт, тут-то я все понял. — Да, Шар была права.
— Не произноси ее имени больше в моем доме. Эта ебанная лесбиянка больше мне не подруга! — нависнув надо мной, она рявкнула. — Я запрещаю тебе видеться с ней. Ты ОСТАНЕШЬСЯ со своим отцом, и он воспитает ТВОЕГО ребенка.
— Нет, мам. Я не сделаю этого. Как же ты не понимаешь? Я просто не могу!
— Так, так, — прорычала она, поднимая меня с пола и забрасывая себе на плечо. — Сейчас я подправлю твою сексуальную ориентацию раз и навсегда.

Я сопротивлялся изо всех сил — щипался, кусался, лягался. Бесполезно, мое старое тело было сильнее нового.

Она направилась в мою — теперь уже ее — спальню, и ногой открыла дверь. В ту минуту, когда она бросила меня на кровать, я перевернулся и попытался сбежать из комнаты.
— Ну, уж нет! — взвизгнула мать и легко перехватила меня в дверях... Приложив меня головой об косяк, она вопила:

— Ты не уйдешь отсюда, пока я не сделаю с тобой то, что ДОЛЖНА была сделать с твоей сестрой!

Она снова ударила меня о косяк, не вырубив окончательно, но сломив волю к сопротивлению. Оттащив меня обратно на постель, мать разорвала на мне одежду и привязала руки чулками к изголовью.
— М-мам, пожалуйста, не надо, — несмотря на раскалывающуюся от боли голову я попытался уговорить ее. — Мы... мы можем что-нибудь придумать
— О да, что-нибудь мы обязательно придумаем. Мы придумаем, как выкинуть из твоей милой головки все эти грязные лесбийские извращенные мыслишки.

Она раздевалась, а на губах у нее блуждала безумная улыбка.
— Отец был слишком нежен с тобой, слишком мягок. Пришло время научить тебя, что на самом деле любят мужчины.

Мать на самом деле собиралась сделать это. Находясь в моем теле, она хотела изнасиловать меня.
— Нет, пожалуйста! — истерически завопил я. — Не надо! Ты сейчас просто разозлилась! Мам, ты же не...

Запихнув мне в рот свой грязный носок, она прикрикнула:
— Урок первый — ЛЕЖАТЬ ТИХО!

Вытащив из-за постели скотч, мать закрепила кляп. На ее (моем) теле заметил две татуировки. На правом бицепсе — «беру в рот», на левом — «даю в жопу». Ей было недостаточно разрушить мою жизнь, она решила рассказать о своих извращениях всему миру.

Удостоверившись, что я крепко связан, она уселась мне на живот. С безумным блеском в глазах, мать стала ласкать член.
— Ну, как, он тебе нравится? А?

Я окаменел. Она не шутила, когда говорила о пирсинге члена. Сквозь головку проходил длинный металлический штырь, закругленные концы которого торчали с двух сторон. Это выглядело не только гротескно, но и чертовски болезненно.

Сдавив мои сиськи, она плюнула себе на руку и размазав слюну по стволу.
— У Эла такой же штырь только на языке. И теперь всякий раз, когда он отсасывает у меня, то наши украшеньица исполняют маленький сексуальный танец.

Все еще скалясь, сильным движением бедер, она загнала хуй в ложбину между грудей и стала меня трахать.

Хотя ее руки и грубо мяли мне