руку и проведя по брюху первого морского рогатого гиганта.
Здесь в месте гибели лайнера. Они прошли стаей прямо над нашими головами и останками тех, кто здесь погиб, совершай словно, рейд поминовения усопших и скрылись из виду в мутной синеве глубоководного островного плато.
Десять тонн золота
Я сдуру налетел на тот торчащий из красных кораллов горгонарий перевернутый вверх резиновыми колесами, тот самый перевернутый велосипед. Совершенно случайно. Сам виноват, загляделся на задницу, опять своей любимой Джейн, и мечтая снова о новой с ней ночи.
Я ударился об него боком, прямо о торчащее заднее колесо. Осыпав прилипший к нему белый донный ил.
— «Чертов велик!» — выругался про себя я — «Больно же!» — я, аж выпустил облако обильных выдохнувших пузырей отработанной смеси.
Джейн обернулась в мою сторону в очередной раз и увидела, как я сунулся, боком о торчащее из красных кораллов колесо.
Она покачала сочувственно своей в маске головкой и показала руками, что все ли в порядке. Я ей отсигнализировал, также руками, что все нормально, что переживу и поплыли дальше.
Дэниел оторвался уже от нас на целых десять метров, и надо было его срочно догонять. Он плыл, не переставая работать ногами и ластами, и не оборачивался. На моих подводных часах было уже три часа дня.
Мы углублялись, в целую свалку обломков лежащих под нами. Множество вещей и прочего уже хлама оставшегося от самолета. Это все я Денни видели в прошлом заплыве.
Теперь Джейн и сам Дэниел это увиденное переносили как-то спокойнее, чем тогда, когда мы все перессорились из-за случившегося. Они просто мирно, и не дергаясь, спокойно плыли впереди меня.
Я догнал свою Джейн и посмотрел на нее, стараясь заглянуть ей в лицо в ее глаза. И она, посмотрев на меня глазами черными, как бездна океана наполненными грустью и протянула мне правую с маленькими пальчиками ручку. Я взял ее за руку и мы, усилив свое движение, и глядя друг на друга, догнали быстро Дэниела. Джейн ухватилась за мою руку, прямо за мои руки пальцы сжав их с силой, и видно было, как моя красотка переживает, видя все это. Но она смирилась с тем, что предстояло им с Дэниелом увидеть и хорошо тогда вместе со мной понервничав, взяла себя как и Дэни в руки.
Первый раз, доплыв до первых обломков, Джейн перепугалась как женщина, а теперь она держалась и плыла дальше. Она, теперь была со мной и Дэниелом, и ей было теперь так страшно среди этого кошмара авиакатастрофы.
Я понял, куда Дэни нацелился. Он спешил к той части лайнера, которую мы тогда из-за недостатка времени и гелиевой смеси не нашли. Это голова воздушной машины. Передняя часть самолета. Она должна быть где-то впереди нас в той синеве воды. Где-то там, на краю обрыва.
Течение нас несло само к этому краю обрыва. Нас постоянно сносило в сторону и подымало стоймя вертикально, и приходилось выравнивать свой маршрут, усиленно гребя ластами. Оно было очень сильным