БОРТ 556. Мистико-приключенческий триллер. Экранная версия. Серия 3

Было уже десять утра, и Джейн, раскрыв все оконные иллюминаторы в моей каюте, сделав общее проветривание нашей любовной обители, собрала скомканные и измятые простыни с последствиями нашей ночной любви в большой комок и, выйдя в коридор, бросила в стирку. Она голышом, сбегала в душевую и в свою каюту. И вновь переоделась в домашний свой легкий шелковый, как тогда когда первый раз я ее увидел тельного цвета короткий до колен халатик. Собрав снова в пучок на темечке миленькой девичьей головки, длинные вьющиеся свои растрепанные о мою постель черные как смоль волосы, заколов их золоченой снова заколкой. Она, снова рассыпав кассеты по постели. Включила магнитофон и, припевая под мелодию «Моtlеу Сruе», из магнитофонной записи, Джейн пританцовывала, вихляя, соблазнительно вновь предо мной своим полуголыми почти черными от загара бедрами, сверкала из-под его коротких пол шелкового домашнего халатика, узкими желтыми от купальника плавками и своими обворожительными и прелестными голыми девичьими ножками. Мною жадно исцелованными, от самой девичьей промежности до пяток. До черных от загара маленьких девичьих ступней в домашних тапочках.

— Любовь моя — сказал, помню я ей из душа — А как же то твое черное вечернее платье? — вдруг вспомнил я, глядя на этот ее шелковый прелестный халатик — Ты его после того раза, помнишь на том атолле, тогда в тот шторм, больше и не надевала. Вместе с теми туфлями на каблуках на своих прелестных ножках. Ты в нем была особенной!

— Неужели — тихо ответила моя Джейн, делая удивленный вид. Она, смотрела на меня выразительными в том удивлении черными, как ночь глазами — Я из всех своих тряпок долго тогда выбирала, что надеть и вообще тогда подумала, что это было лишним — мы уже разговаривали как потенциальные муж и жена — Нашла, когда носить вечерние платья и время и место. Дурой была. Ты же меня так назвал — она в упор уставилась на меня черными своими обворожительными полными любви и одновременно укора женскими глазами — Дурой влюбленной до дури в русского потерпевшего крушение моряка. Нацепила его, прекрасно понимая, что оно не идет мне, к моему почти от загара черному телу. То, что совсем неуместно в морском походе.

— Напротив! — я, громко шумя водой, восторженно и восхищенно произнес — Ты была в нем умопомрачительна! Я глаза не мог отвести!

— Я знаю — ответила Джейн довольная моими словами — Ты и так от меня глаз не можешь отвести, только и пялишься на меня, и не особо тогда слушаешь Дэниела.

— Любимая ты моя! — я, выскочив из душа, снова побритый и как дикарь, в чем мать родила, мокрый, повернув ее лицом к себе. Схватив ее за гибкую тонкую девичью талию, обняв за пояс того шелкового халатика — Прости же ты меня дурака! — виновато произнес я, смотря синими своими с зеленью влюбленными на нее глазами, подымая Джейн на руках перед собой отрывая от пола — Вырвалось у меня в гневе! Прости! Прости за Дэни! —