Семья Мэнсфилд

тем разглаживая свои любовные губки о мои, так, что я не могла сдержать головокружение. И не один раз, я как будто хвасталась. Если бы одного раза было достаточно, Дейдр, тогда все мы были бы наполовину девами. Или нет?

Так в этом и был твой ужасный и тайный грех? Однако, мне есть чем его покрыть. Он хорошо это с тобой делает? Медленно или наскоро? Тебе нужно его учить, не правда ли? О, Эвелин, прекрати это! Ты и на самом-самом деле думаешь, что это не ужасная вещь? Тебе нужна поддержка, и ты хорошо это знаешь, плутовка. Нет? нежно спросила она, тихо проводя своими губами по моим, взад и вперед, и это был чудесный поцелуй. Может быть... но с другой стороны... пробормотала я. Тебе не удастся быть с двух сторон сразу, рассмеялась Эвелин. Давай, я снова тебе сделаю, и ты раздумаешь. Он, должно быть, ничего, если Морис его напомнил. Нет, нет, совсем не то. Не надо, Эвелин! Но было уже поздно. Вся кровать пела. Мы задышали друг во друга. Ты чудесная ять, милая, и не нужно этого стесняться. У петуха нет совести, и в наших щелях ее тоже нет, выдохнула она. И сладкие излияния снова завладели нами. Наши срамные губы пенились и целовались. Наши кусты слиплись. Молочко любви. Оно неотразимо! Мы лежали довольно долго, снова и снова целуясь; потом она сходила за нашей одеждой и спросила, вернувшись: Теперь, когда ты мне все рассказала, тебе лучше?

Прежде, чем я смогла ответить, даже не зная еще, что, она продолжала: Милочка, ты должна привести его сюда. Как-нибудь вечером. Нет, это было бы невозможно, сказала я, тут же пожалев о своей откровенности. Все возможно, любовь моя. Мы, либертарианцы, не возводим стен между собой. Перед чужаками возможно, но только не между собой. Я считаю тебя одной из нас. Только здесь говори о любви и желании. Мы, гедонисты, должны держаться вместе, не так ли? Ты неисправима, Эвелин, я невольно рассмеялась. Всегда была такой, И ты, подозреваю, тоже. Тебе только всегда нужно отпущение грехов. Я сама хорошо знаю это ощущение. Та, что дает дорогу любви, дает дорогу жизни. Принимай вещи такими, какие они есть. Ну вот... Какая чудная улыбка! Ты просто обязана зайти в пятницу и встретить Клодию. А кто она? Молодая актриса... или что-то в этом роде. Ее муж очень миловидный молодой мерзавец хочет видеть, как ее топчут. А она не дается, но и не знает, играть ли ей в Чистоту, или в Дурное. Что же, посмотрим. Эвелин... Ты же не будешь ее заставлять, нет? А что, тебя никогда не заставляли, милая? Хотя бы немного? Тебя не били по ногам? Не держали силой, пока тобой не овладеет радость?

Она посмотрела мне прямо в глаза. Ее соски по-прежнему туго торчали под сорочкой, как и мои. Я на минуту представила, как она стоит перед