молодую мокрую от текущего пота напряженную и дрожащую в любовной оргии двадцатилетнего любовника спину. Уже кончив, она хотела его снова, и не могла остановиться, как дикий непотребный зверь, и вдруг, захотела его смерти. Захотела умертвить его своей любовью. Ненасытной, бестыдной и бесконечной. Джема совершенно забыла кто она. Даже забыла что она офицер пилотной команды звездной круихной яхты. Она забыла даже сейчас свое имя и лишь хотела одного. Дикой звериной сексуальной необузданной и неуправляемой любовной страсти. И кончив, еще хотела его и насаживалась туда и обратно промежностью на его торчащий член, член молодого двадцатилетнего своего страстного и такого же не обузданного любовника.
А он, уже кончив, уже измотанный и еле живой, все же, вырвался из ее цепких и сильных женских объятий, и тогда Джема схватив какой-то из ремонтного ящика, здесь же в грузовом транспортном отсеке, длинный на ручке гаечный ключ, бросилась с криком на него.
— Я лучше убью тебя, чем отдам ей! — закричала Джема ему Вику. Вику истощенному и измученному в жарком скользком любовном поту, еле открывшему входную дверь грузового отсека и выпав буквально на пол корабельного коридора.
— Я убью тебя и не отдам той твари, не отдам Вик мой любимый! — кричала Джема ему, скользя по полу в собственной текущей по ее ногам прямо на тот пол крови. Потеряв свою застаревшую девственность, она бросилась на Вика. А он, мокрый от текущего с его тела пота и голый, еле найдя в себе силы, соскочив на ноги, бросился уже напуганный бежать, ударяясь о стены узкого коридора и еле волоча свои голые ноги.
Вик даже не помнил уже как ворвался в каюту, где напугал саму Герду и, закрыв дверь, с окровавленной разодранной и исполосованной ногтями Джемы спиной, упал своей верезжащей на весь кубрик любовнице и подруге в объятия.