На краю вселенной. Мистико-Фантастический рассказ. Часть 1

яхты «Зенобия» кубрик, сидящий на Вике Адский зверь — Вспомнил!

— Цербер! — успел прокричать, Вик отключаясь от ужаса и боли, под колокольный несущийся откуда-то из глубины веков из самой беспредельной безбрежной глубины космоса звон. Три раза, звонко как погребальное эхо, и он потерял сознание.

— Значит, вспомнил — произнес зверь Ада — Все вспомнил.

Виктор попал под прицельный огонь сразу трех автоматчиков. Прямо в машине, съехавшей с дороги в кювет. На полпути к своей загородной вилле.

Фура, сбившая его с водителем Федором машину, полетела дальше. А эти трое с автоматами, стали поливать Виктора миллионный лимузин очередями из автоматов, и вскоре все было кончено.

Он, открыв еще в последних конвульсиях своего издырявленного пулями тела дверь, вывалился из машины, упав на землю, глядя на своего убийцу, и над ним возник его подручный качек телохранитель и охранник Николай. Он, стоя над ним в черных солнцезащитных очках, забирал из его окровавленных рук его ценные на миллиарды долларов документы и, доставая из-за пазухи и брюк свой амеровский любимый кольт и, прицелившись, произвел еще несколько выстрелов в него и в его водителя Федора. И все было кончено.

И все это случилось в полукилометре от их загородной огромной двухэтажной виллы на Майами, и они с водителм Федором были уже мертвы еще до того, как успели хоть что-то понять.

Виктор напоследок смог еще увидеть только те черные как беспросветная мгла глаза Цербера. Все еще там стоя на перекресте той Овсянской дороги, когда на поворот выехала на скорости легковая спешащая в наступившей ночи машина, свернувшая с главной дороги между Дивногорском и Красноярском.

В тот момент, когда пули от автоматных очередей вонзались в его тело, руки, и ноги богача миллиардера Виктора, он вдруг увидел себя там на той Овсянской дороге. Вновь как тогда лет десять назад и снова вся его жизнь перемоталась в обратную сторону, он увидел всех кого замочил при строительстве своего многомиллиардного бизнеса, и он увидел те глаза. Глаза Цербера. Стоя на том деревенском перекрестке дорог.

Эти глаза, черные как ночь ее глаза, просто пронзали его насквозь как расстрельный приговор за преступления, и как те пули от автоматов.

И она голая совершенно, прыгала на нем, на его торчащем мужском детородном возбужденном члене, раскинув в стороны ноги и распустив черные вьющиеся свои длинные женские волосы. Развесив их по голым плечам и спине. Сверкая золотыми бриллиантовыми в ушах сережками и перстнями на тонких женских на его груди растопыренных и вонзенных в плоть ногтями пальцах. Громко и страстно стонала в темноте той ночи.

— Лаура! Лаура! — он шептал ей страстно снова ее, целуя, как тогда в том Нью-Йоркском отеле на двенадцатом этаже, и как там на том одновременно перекрестке ночью, там возле той деревенской часовни и того старого заброшенного кладбища — Лаура! Любовь моя! — умирая, он произнес вслух, несколько раз это ее имя. Не имя своей жены и дочери, а имя Цербера.

Она тогда захотела его, именно 

---

---

Вернуться назад