Пираты

открыта) — спросила Маша, не отрываясь от Монитора, и Пальцами Ног слегка сдавила Пенис Жени.

— Немного, — ответил Женя, пьянея, растягивая Слова.

Маша допечатала Сообщение, нажала Отправку и, перешагнув через Женю, подошла к Окну и закрыла Форточку.

— Спасибо, — сказал Женя, снизу смотря на Машу.

Они помолчали.

Было раннее Утро, чудесный Свет, смягчённый прекрасными Тучами, шёлково струился из Окна, словно бы оформленного в Стиле Гризайль. Нежно и радостно постукивал по Подоконнику Дождь.

— Отлижешь мне? — ещё спросила Маша.

— Отлижу, — восторженно повторил вслед за ней Женя.

Маша усмехнулась и, прыгая, стянула с себя Брюки. Она сняла Трусы и ловко оседлала своего вчерашнего Гостя. Лицо Жени оказалось между Ног Маши.

Не дожидаясь, когда Женя высунет Язык, Маша поудобнее устроилась и повернулась к стоявшему на Кровати Ноутбуку. Она прочитала Сообщение, рассмеялась и со Словами «вот Дура!» стала печатать Ответ.

По лёгким Движениям Талии Маши Женя понял, что она задаёт ему Ритм, как ей хочется, чтобы ей лизали. Такая Опытность его Наездницы ему понравилась.

Маша долго не позволяла его Языку углубиться, он чувствовал её Письку только самым Кончиком Языка. Когда он тянулся к ней, она слегка отклонялась назад, увлечённо печатая на Ноутбуке.

Порядочно возбуждённый, он лишён был Свободы действовать Пенисом, Руками и Ногами, отчего испытывал сладкое Мучение. Всё его Удовлетворение в его теперешнем Положении зависело от одного только Языка.

Когда он это осознал и приловчился вкладывать в Движения Языка всю свою Душу, Маша сразу его поощрила, придвинувшись ближе, и он наконец вкусил внутренние Соки её Письки; вспомнив, что у него с самого Утра во Рту ещё маковой Росинки не было.

Женя попробовал Клитор. «Ах!», выдохнула Маша, сжав Коленями его Голову. Зазвучала волшебная Мелодия, она плыла, возникая из Ниоткуда, наполняя Сердце Жени Умиротворением.

Маша разжала свои Колени и потянулась к Кровати, перетряхивая свои Брюки, выуживая из Кармана Телефон. Мелодия на Миг стала громче, но сразу пропала.

— Да, — сказала Маша.

Женя быстрыми и лёгкими Движениями своего Языка задевал её Клитор.

— Да как обычно. А кто там ещё был? Ты видела? Ну тогда... а-ах!... нет, ничего! А когда они собираются? Сейчас, подожди, Ленке-ах! в Аське отвечу.

Маша повернулась к Ноутбуку и быстро напечатала Текст.

— Готово! Нет, Наська, я не смогу. Давай, а-ах, на Следующих!

Маша сидела верхом, сосредоточенно смотрела перед собой и вела Диалог. Женя был уверен, что знает и Ленку, и Наську, причём знает так, как узнавал он сейчас саму Машу.

Но ничего Похожего ему ещё не приходилось испытывать. Маша была самый драгоценный Инструмент, на котором ему разрешили играть. Маша была самый опытный Дирижёр, которому хотелось следовать. Их совместное Творчество напоминало Симфонию Амадеуса своей Лёгкостью и Гениальностью. Конгениальностью.

Женя быстро-быстро трепетал Языком над Клитором, как Мотылёк над Цветком. Маша порозовела и часто дышала. Вдруг она сжала Губы и приникла к Жене, наклонившись гибким Станом вперёд, совершенно закрыв ему Дыхание. Женя замотал Головой, но Маша цепко держала его своими Коленями. Тогда он оторвался с сожалением от Клитора,