Наказание Сисястика

тому времени уже ушёл. Да и вообще все почти ушли, утро уже было. Клуб полупустой, девок всем скопом какие-то гастробайтеры ебут прямо на танцполе... А у меня обида на всех мужиков в мире. Я плюнула и пошла домой. На улицу вышла — мама моя! На работу опаздываю. И побежала сразу в школу. А тут — вы, Павел Павлович.

Она замолчала, скромно потупив глаза, длинные ресницы легли чуть не до середины щёк, или это подтёки туши так нарисовали?... Я был возбуждён неимоверно. Казалось, шевельнись я, теранись член о ширинку, и в штаны кончу, как пятиклассник. Но молчать больше было нельзя. Лизнув сухие губы, я прошептал:

— А ты ещё развратнее, чем я думал.

— Да, мой господин, — легко согласилась Сисястик, поднимая на меня влажные, плывущие похотью глазищи. — Я так люблю секс, вы себе даже не представляете.

Задержав дыхание, чтоб чуть схлынуло возбуждение, я решил, что пора поменять стимуляцию, и сказал:

— Ну так попроси.

— Чего? — удивилась она.

На тебе пощёчину!

— Чего-чего! Отсосать проси!

— Павел Павлович, разрешите вам отсосать!

На тебе ещё пощёчину!

— Так просят соль передать, а не отсосать! Проси как следует!

Сисястик на секунду опустила глаза, потом подняла уже совсем другой взгляд — влажный, умоляющий, беззащитный, в сиянии раскрасневшихся от оплеух щёчек — взгляд жертвы. Она медленно подалась вперёд, губы её чуть подрагивали, готовые расплакаться, груди беззащитно повисли и закачались, словно тоже кланялись мне.

— Павел Павлович, прошу вас, позвольте мне пососать вам хуй. Я так этого хочу! Очень-очень! Ну пожалуйста, Павел Павлович! Я умру, если не возьму в рот ваш вкусный толстый хуй.

— Позволяю, — только и смог прошептать я.

Чуть улыбнувшись понимающей улыбкой победителя, коленопреклонённая Сисястик медленно протянула скованные руки и провела наманикюренными пальчиками по моей ширинке, выпираемой членом. Ещё раз провела. На третий раз прихватила бегунок молнии и с чуть слышными щелчками томительно медленно потянула его вниз...

Если она притронется к моему члену, я кончу. Она даже губ не успеет подставить.

Собрав волю в кулак, я сухо произнёс:

— Ты куда лезешь, подстилка гастробайтерская?

Сисястик замерла и вскинула на меня недоумённый взгляд.

— Ты что, думаешь, я кому попало позволяю губами свой член трогать?

Она даже рот в изумлении приоткрыла, дура дурой.

— Ты реально решила, что я тебе на слово поверил? А вдруг ты на самом деле сосать не умеешь? Ты же лгунья! А я, между прочим, член не на помойке нашёл. Он мне очень дорог. Встань, как полагается перед начальством!

Сисястик мгновенно вытянулась на коленях, расправив плечи и сведя локтями груди. Ничего от победительницы не осталось в выражении её красивого блядского личика.

— Значит так, сначала продемонстрируешь мне свои навыки, а потом я подумаю, позволить тебе сосать или нет.

Я протянул ей правый кулак и выстрелил из него сомкнутыми указательным и средним пальцами.

— Это ствол члена, а это яйца. Покажи, что ты умеешь.

Секунду Сисястик глупо смотрела на мою руку, потом расслабилась. Медленно подняла на меня развратно-талые глаза, дрогнула в улыбке