Отпуск. День двадцать первый. Отъезд домой

Лизы, заставив ту повернуть голову на девяносто градусов, после чего снова с силой придавил висок ступней.

Эту грубость она стерпела, но после следующего действия мужчины все же вскрикнула, но больше от неожиданности, чем от боли. Геннадий убрал ногу с ее живота, стянул с себя футболку, скрутил ее, а затем коротко хлестнул ею женщину по груди.

Негромкий вскрик матери и вид ее заколыхавшейся груди, как будто дал Кате команду к действию. Два сложенных пальца вошли в трепещущее лоно как горячий нож сквозь масло. До этого, девушка сомневалась, как может ее рука по самое запястье проникнуть в это с виду небольшое отверстие. Но, как оказалось, отверстие было не таким уж маленьким. Девушка уже с большим интересом добавила большой палец к указательному и среднему. Рука проникла во влагалище не дальше костяшек, но легко заскользила в этом хлюпающем пространстве. Лиза снова издала стон наслаждения.

Сделав десять возвратно-поступательных движений, девушка снова сменила тактику. На этот раз она сложила в пучок все пальцы кроме большого. Вставив их в причинное место, она заинтересованно покрутила ими внутри. Вместе с ее пальцами, в нетерпении задвигались и бедра женщины, старавшейся поймать рукой дочери какие-то особые точки внутри себя.

Мужчина снова хлестнул ее футболкой по груди. Это глухой звук удара был тихим для окружающих и безболезненным для Лизы, но, тем не менее, лишний раз показывал неуважительное и грубое отношение к ней со стороны присутствующих.

Покрутив рукой в ее влагалище и, тщательно смазав пальцы ее соками, Катя, в нетерпении сложила вместе все пять пальцев и осторожно надавила ими на расширяемую дырку. Она не поддавалась, хотя девушка и понимала, что это только вопрос времени. Она задвигала рукой у входа в отверстие еще быстрее, вызвав у женщины учащенное дыхание и усилившиеся стоны. Все это время Катя не отрывала взгляда от новой татуировки Лизы. Она не завидовала ей, а наоборот, злилась на мать из-за того, что она сделала ее.

— Не жалей эту суку! — Одновременно напомнил и о себе, и о положении женщины Геннадий. Катя послушно усилила нажим и уже через пять грубых фрикций ее рука, преодолела последний барьер и по самое запястье вошла во влагалище. Лиза вскрикнула, но не от боли, как показалось ее дочери, а от того, что это стало последней каплей в адской смеси из унижения, дискомфорта и удовольствия. Она затряслась и бурно кончила, царапая ногтями ковер. В бессознательном оргазме, для усиления собственных ощущений она схватила себя за соски и до боли сжала их.

— Не останавливайся! — Подбодрил девушку мужчина и та, не дожидаясь, пока тело матери обмякнет, продолжила свои манипуляции, но уже внутри ее влагалища. Войдя в раж, Катя принялась активно двигать пальцами внутри, а затем и вовсе проворачивать всю кисть в хлюпающем пространстве. От переизбытка ощущений, Лиза уже до явных отметин сжимала и царапала собственную грудь, забыв обо всем на свете.

Второй оргазм настиг ее меньше чем через