Дистрибьютор. Глава 19

забудут связать мне руки или ноги, не достаточно сильно затянут кожаные ремешки на затылке. Ведь я ещё и кусаюсь. Железная маска, как у Лектора, тому подтверждение. Дырко хорошо поработал с пышнотелой девственницей, её целомудренный затраханный мозг промыт до костей. Теперь она боится даже смотреть на меня, не то, что опускать взгляд на член. Знать, что змея выплеснет голубой яд, заражающий похотью, и выполнять омовение — не каждый согласится рисковать жизнью. Рыжая играет с огнём, заходит в клетку последней, когда я уже стою привязанный к распятию десятками ремней. Два Рыженковских молодчика, посмеиваясь, покидают камеру, оставляют нас наедине. Теперь девушка подготовит меня к вечернему доению.

Зеленоглазая ведьма колышет пробитыми сиськами, вальсирует на цыпочках по келье, дребезжа погремушками в пупке и клиторе. Круглый упругий зад разъезжается двумя рыхлыми полушариями, светит зашитыми дольками девственной писи.

Рыжая склоняется над краской.

— Стойте смирно, — шепчет она, избегая смотреть мне в глаза. Руками она исследует жирную мошонку, натягивает три слоя гигантских презервативов на член. Они под корень скрывают змею, оставляя длинный хвост желтоватого латекса гольфом висеть на конце.

Я могу лишь гудеть в ответ, таращиться на девственницу, заливаясь возбуждением. Она густо наносит охру на тело, быстро орудует кистью, рисуя ужасную картину: тасманский дьявол с подрагивающей палкой между ног пойман для забора спермы. Теперь я такой же ярко рыжий, как Весталка, только кожей, а не волосами.

Железный каркас, в котором я полустою, катят по катакомбам замка. Весталка бежит впереди. Её огненная шевелюра развевается до задницы, листьями осени скользит по спине. Как сгустки лавы, слоями расплескавшиеся по склонам вулкана, волосы наложницы блестят шёлком, переливаются огромными птичьими перьями.

Дырко во всеоружии встречает меня взмахом Посоха с конской залупой:

— Да пребудет с нами сила! — ревёт он во всё горло, доводя верхние модуляции до надрывного экстаза. Затем вскидывает золотой клюв маски к стеклянному потолку.

Два десятка обнажённых девиц падают ниц, стелются веером на мраморном полу.

Охранники тем временем катят меня по кругу для устрашения. Хорал монахов тревожными переливами льётся из темноты под колоннадами. Веня любит шоу, любит нагнать тоски на рабынь-неофиток. Вынос мозга на блюдечке — его фишка, требует сноровки. Подчинение без веры — целковые на ветер. Ложь гармонично ложится голубой каёмочкой на свежие умы. Их согнали сюда, чтобы уверовать в священного бычка.

Железный каркас, в котором я мухой трепыхаюсь на ремнях, кладут на стеклянный круглый стол с дыркой, член с мошонкой проваливается в отверстие. Рыжая с опаской стягивает гольф презервативов, вставляет залупу в горлышко огромной стеклянной бутыли, надёжно закреплённой под столом на салазках. Бутыль к тому же наклонена так, чтобы я не кончил мимо кассы.

Начинается доение.

Рыжая следит за напряжением члена, регулирует высоту спермоприёмника, глубину погружения. Её задача проста: не упустить сброс. Наложницы парами поднимаются на сцену, залезают под стол, гоняют кожу по залитому свинцом стволу.

Я застываю в тридцать семь, расти дальше некуда. Бивень, намертво вросший в лобок, рылом упёрся в бутыль. Девушки смазывают