Наказание Сисястика

оказаться не в мою пользу. — Любишь в дупло долбиться?

— Люблю, — тут же согласилась Сисястик. — Редко, правда, получается. Но подолбиться в дупло — меня хлебом не корми.

Схватив её одной рукой сверху за жопку, и тем самым фиксировав, я больно шлёпнул по пизде:

— Да сколько можно?! Я же велел тебе не выражаться!!!

Ещё несколько раз ударив половые губки, я принялся хлестать Сисястика по бёдрам и тугим голеням, оставляя багровые следы. Сисястик вцепилась зубами в собственный скомканный пиджак.

— Не реви! Если мне опять ждать придётся...

Я начал стучать её стеком по пяткам. Сисястик повизгивала и поджимала розовые пальчики.

— Повтори, что сказала нормальными словами! — требовал я

— Я обожаю анальный секс! — закричала Сисястик на всю школу.

— Ты совсем охуела, что ли?!! — не отставал я. — Домохозяйкой себя возомнила, хуесоска подзаборная?! У тебя не бывает анального секса! Чем ты занимаешься?!

— В жопу ебусь!!!

В последний раз, для профилактики, шлёпнув её лопаточкой по пизде, я согласился:

— Опять убеждаюсь в своём преподавательском гении. Ладно, занимайся макияжем.

Пока она заканчивала, я выпил второй бокал коньяка, и мне в голову пришла ещё одна замечательная мысль:

— Раз ты так в жопу любишь, я тебя, пожалуй, порадую.

Взяв со стола плётку, я присел возле её аппетитной жопки и засунул рукоять в пизду. Поболтал там, с удовольствием слушая хлюпанье, потом извлёк наружу склизский кожаный атрибут с металлическим шариком на конце и, прицелив шарик в красноватое отверстие попки, в два движения ввинтил на всю рукоять. Снаружи остались болтаться кожаные ремни.

— Теперь ты — лошадка, — сообщил я. — Почему хвостиком не виляешь?

Она тут же закрутила жопкой, ремни закачались. Подняв их я несколько раз игриво шлепнул её ладошкой по сочной пиздёшке:

— Будешь готова, скажешь.

— Я готова, мой господин, — Сисястик повернула ко мне идеальное, словно фарфоровое лицо, ведь только фарфор может быть таким гладким, светящимся изнутри и одновременно естественным.

— Ну, тогда, поехали! — воскликнул я, тайком сглатывая слюнку.

Сначала я хотел оседлать Сисястика, но с сомнением посмотрел на её хрупкую спинку и намотал на кулак волосы.

— Ты больше похожа на пони. Поведу тебя по кругу.

Я потянул её за волосы, легонько шлёпая стеком по выписывающей восьмёрки (чтоб «хвостик» вилял) попочке.

— Почему так тихо идём? — периодически вскрикивал я и бил стеком сильнее. — Как лошадки ходят?

— Чок-цок-цок! — отчаянно отзывалась Сисястик.

— А как лошадки разговаривают?

— И-го-го!

— Громче, кобыла!

— И-ГО-ГО!!! — орала Сисястик.

Проведя её два круга, я вернулся к столу, с удовольствием оглядел её, голенькую, дрожащую от возбуждения.

— Чего стоишь? Особое приглашение надо? Место!

Она, болтая сиськами, уже ловко засеменила на коленях и замерла между моих ног, по-собачьи заглядывая в глаза. Я страстно разглядывал её лицо — гладкое, с подведёнными глазами, идеально наложенными тенями и румянами, малиновыми губками — одной вздёрнутой, другой полной, — мятыми после пережитого, но это лишь придавало губам чувственности. И, конечно, очарование лица подчёркивали качающиеся ниже большущие белые груди с замученными сосками посреди бескрайних розовых ореолов.

— Ну, давай, — сказал я, кивая на свой по-прежнему