Наказание Сисястика

на члены пристроившихся к писсуарам мужчин, а между писсуарами на коленях стояли мы, гологрудые, с раскрытыми ртами. Мужчины мочились в писсуары, а потом клали члены в наши рты, и мы обсасывали и облизывали их. Чистили. Это называлось «быть полоскалкой». Блондинка следила за порядком, поправляла нам макияж и после каждого мужчины заново очень жирно красила нам губы. Подруги у меня мелкотитечные, а нас с Сонечкой она заставила поднять сиськи руками, чтоб выглядели привлекательней. От происходящего она сама очень возбудилась и часто подходила к одной из нас, задирала мини-юбку и садилась на раскрытый рот голой пиздой. Ко мне подходила три раза. Я тогда женщину в первый раз попробовала. Ничего так, интересно — мягкая, дрябленькая плоть, словно пористая, а смазочка сопливенькая, чуть кисловатая, чуть сладковатая, правда мочёй чуть-чуть отдаёт... В последний раз блондинка очень уж долго тёрлась вульвой о мои губы и клитором о мой носик, я понять не могла, что её так завело? А когда она с меня слезла, увидела, что какой-то жирный толстяк ссыт Сонечке в раскрытый ротик, а моча вытекает ей на подставленные сиськи. Так мужчины начали мочиться не в писсуары, а нам во рты. Только Зойка отказалась, чтоб нарисованную одежду не смыли. И я отказалась.

Сказав это, Сисястик прикрыла глазки и вытянула ко мне голову, ожидая пощёчины. Я не заставил девушку ждать.

— Врёшь! Не отказалась!

— Нет, правда отказалась, — и подставила другую щёку.

Я ударил её:

— Рассказывай!

— Ну, совсем чуть-чуть, это не считается! — захныкала Сисястик. — Пристал один, как банный лист, не отвяжешься. Я и согласилась за пятьсот рублей.

— Чего так дёшево-то?!

— Да я сначала пять тысяч запросила, а он сказал, что остальные вообще бесплатно дают. А мне очень мартини хотелось. Вытащил он писюнчик... И не может. Уж он тёр его, тряс, в ротик мне засовывал — ни в какую. Я сначала потешалась, но он сказал, что денег не увижу. Тогда я с придыханием стала просить его помочиться мне в ротик, сиськи ему протягивала, говорила, как хочу пить его тёплую струю... Тогда он смог, но чуть-чуть, с полстакана. Я глотала быстро, чтоб платье не облить, но изо рта всё равно текло, хорошо, я груди прямо подо ртом держала, всё на них вылилось.

Я влепил ей пощёчину:

— Это тебе за «груди». Продолжай!

— А чего продолжать? Стряхнул он мне на язык, пятихаткой хуй вытер и в рот мне запихал, ширинку застегнул и ушёл. А я осталась стоять: сиськи в руках, пятихатка мокрая, мятая во рту, по соскам моча стекает...

Я с удивлением понял, что снова на грани, что пора менять вид стимуляции, что если Сисястик продолжит свой рассказ, хуя моего пиздой она так и не отведает. А поняв всё это, прервал её оглушительной оплеухой.

— Ах ты, дегенератка поганая! И этим ртом ты мой хуй брала?!! И этими губами ты моей кожи касалась?!!

Я лупил её, она визжала, но не делала