Венера в униформе. Глава 6: Заповеди блаженства

в когтях похоти.

Сколько раз она уже кончила? Или не разу, судя по тому с какой злобой она себя теребит. Будто хочет вырвать из себя кусок этой мерзкой плоти. Который её так долго учили ненавидеть и презирать и проклинать. Чтобы вновь стать прежней собой. Застегнутой на все пуговицы мещанского приличия и показной набожности. Что она думает сейчас? Способна ли она вообще сейчас о чем-то думать?

— Бляяяядь... бляааа... ооо

Господи, а как же я? Мой член уже давно готов к бою. Пожалуйста...

— Пожалуйста...

Не сдержался. Тоненько так жалобно. Я больше не могу.

Она не слышит. Она уже давно не здесь.

— Пожалуйстааа...

Лизать, лизать, чтобы сделать ей хорошо. И тогда, может быть...

— Аааа!

Неужели? Её тело бьет крупная дрожь. С губ срываются невнятные слова, мат, стоны, крики. Всё громче, громче, громче. И наконец, она замирает, сжавшись в тугую струну. И потом...

Я думал, что она потеряла сознание. Никогда не слышал, чтобы она ТАК кричала. Будто на электрическом стуле. Потеряв всякий контроль над собой, она могла только биться в оргазмическом припадке, и только ыыыыыыы и ааа, и сжимать себя там и крутиться как на раскаленной сковородке, а потом все меньше и меньше, успокаиваясь и только изредка подергиваясь и постанывая, а потом затихла.

Мне стало страшно. Дышит?

Подполз поближе. Были бы развязаны руки! Как же неудобно. Вглядываюсь в лицо. Волосы спутались, налипли на лоб. Капельки пота над верхней губой.

— Эрика...

Робко спрашиваю.

Открыла глаза. От неожиданности я аж отскочил. Страх. Испортил удовольствие! Вырвал из неги! Ну держись!

Но нет. Она растягивает губы в блаженной улыбке.

— А... братец...

Взгляд с поволокой на мой торчащий член.

Улыбка становиться шире. Что она задумала? Я же так старался! Я же всё сделал, как она хотела! Неужели...

— Бедняжка. Ты только посмотри. Я и забыла совсем.

Только не опять. Только не эти игры.

— Больно должно быть?

Прям само сочувствие. Надутые губки уголками вниз. Бровки домиком.

Я мог только умоляюще смотреть на неё. Что я мог сказать? Никакие слова не заставят её сделать то, что она уже решила. А я был больше чем уверен, что все планы в своей чудесной головке она уже составила.

Она провела ладонью по груди. Я сглотнул.

— Понравилось лизать мои груди?

— Дааа, — просипел я.

Вышло скорее «ххааа».

— Не сомневаюсь.

Рукой ниже. Живот. По бедру. По попке.

— А там?

— Дааа...

Эти мои блеяния вызывают у неё лишь смех.

Рука скользит по пушистому холмику ниже пупка. Останавливается там.

— А там хотел бы?

Я молчу. Снова и снова этот садизм. Есть ли в ней хоть толика жалости?

— Что молчишь? Я тебя спрашиваю!

Брови сошлись на переносице. От улыбки не осталось и следа.

Что мне ответить? Как узнать, какой ответ ЕЙ НУЖЕН? Чтобы не поплатиться за неправильный. Чтобы не поплатиться. Чтобы не было больше боли.

— Даа.

Еле выдавил.

Снова улыбка. Угадал? Для неё это всё шутки. Но пусть лучше она надо мной потешается, чем дать ей повод снова начать измываться.

— Да уж. Надо думать. От такого извращенца что