Венера в униформе. Глава 6: Заповеди блаженства

срежешь с онемевших запястий души. Сквозь белесую пелену перед глазами я любуюсь туманным образом моей задумчивой Покорительницы.

Я понемногу приходил в себя, к одеревеневшим рукам возвращалась чувствительность, но я всё ещё не был способен пошевелиться. Казалось, от меня осталась лишь кожа, а все внутренности, кости и мышцы выплеснулись наружу вместе со спермой, оставив только сморщенную оболочку. В этом состоянии из меня вышел бы отличный коврик для ног.

Мой истерзанный член истекал остатками семени прямо на пальчики Эрики. Она, заметив мой прояснившийся взгляд, отжала многострадальный отросток, будто тюбик зубной пасты, выцеживая остатки белесой жидкости и молча коснулась вымазанными в сперме пальцами моих губ. Ни говоря ни слова, будто зная, что я не посмею сопротивляться, она размазывала теплое семя по моим губам и лицо её в этот момент было как застывшая фарфоровая маска, лишённая чувств и эмоций. На этом лице не было счастья победительницы, упивающейся своей властью, лишь холодная отстраненность, деловой прагматизм, нечто дьявольское, что заставило меня вновь задрожать от страха, забыв о всяческих попытках противиться её воле. Мне кажется, в такие моменты наружу выходит настоящая Эрика, холодная, бесчувственная мучительница, которая будто машина, без единого намека на получаемое удовольствие, готова истязать свою жертву просто потому, что это её суть.

Она погрузила пальцы глубже мне в рот, так, чтобы я дочиста слизал с них всё до последней капельки, а затем вынула их и собрать остатки уже подсыхающей спермы со своего бедра и вновь накормила меня моими выделениями, до тех пор, пока оно вновь не заблестело чистотой и непорочностью.

Я, к своему удивлению выполнил этот необычный гастрономический ритуал, не испытывая почти никакого отвращения. Я находился в прострации поэтому ни вкуса, ни запаха не чувствовал, лишь механически выполнял невысказанный вслух приказ, всасывая вязкую жидкость. За такое короткое время моя сестра превратила меня в своего послушного раба готового на все, и никакая брезгливость не могла уже встать на пути моего желания исполнить любой ее каприз. Я с удивлением понял, что то, что совсем недавно казалось мне неосуществимым, теперь было в порядке вещей и более того мне это начинало нравиться. Я уже не страшился своего нового статуса ручного зверька в руках моей суровой Хозяйки. Я жаждал приказов. Желал доставить ей удовольствие любыми способами. Потому что я понимал, что пока хорошо моей Госпоже у меня тоже есть шанс получить удовольствие.

Она уложила меня на спину, а сама встала на меня сверху прижав к полу. Я, даже сейчас, отупев от сильнейшего оргазма, с затуманенным взором всё же не мог не восхититься её величием. Она возвышалась надо мной, моя всесильная Хозяйка, попирающая своего ничтожного раба, как Амазонка, вытирающая ноги о шкуру убитого животного. Я не мог пошевелиться и лишь неподвижно лежал, будто мягкий бесформенный тюфяк.

— Теперь слушай и запоминай, раб, — слова Эрики доносились издалека, но смысл их врезался в меня, как клеймо выжигаемое каленым железом, —