Перед рассветом

излился тугой горячей струей. Дана, выгнувшись всем телом, громко застонала и замерла на пару мгновений. Потом она медленно опустилась на постель и обмякла. Её нежная кожа покрылась капельками пота, дыхание постепенно успокоилось. Обвив шею хозяина руками, девушка впилась губами в его губы, язычок, не почувствовав преграды, нырнул в его рот.

Крис с удовольствием обнял его своими губами, сделав несколько сосательных движений, и лег рядом с рабыней.

— О, как ты силен, мой хозяин, — простонала Дана, покрывая шею и плечи командора горячими поцелуями.

— Как ты прекрасна, моя рабыня, — улыбаясь, ответил Крис, прижимая девушку к себе.

После этой ночи Дана заметно изменилась. Изучив привычки своего господина, она вставала раньше него. Приведя себя в порядок и одевшись, рабыня готовила завтрак, пока Крис занимался гимнастикой. Оставшись одна, мыла, стирала, готовила, ходила за покупками, как и настаивал Норт, в сопровождении двух бравых гвардейцев. А вечером встречала командора на пороге с неизменной улыбкой на лице. Дождавшись, когда хозяин удалится в свою спальню, тщательно мылась и укладывалась рядом с ним.

Иногда Крис, отложив на другой день свои служебные обязанности (если они не были срочными), усаживал девушку перед собой на коня, и они отправлялись в лес или на берег моря, где проводили вдвоем весь день. В такие моменты рабыня была особенно радостной и веселой. Ведь она была рядом со своим любимым, и он в такие минуты принадлежал только ей.

Командор тоже радовался, глядя, как Дана бегает по сочной траве босиком, собирая для него лесные ягоды, плетет венки из диких цветов. Или, сбросив с себя одежду, ныряет в морские волны, а потом лежит на белом песке, нежась на солнце.

Но однажды командор вернулся домой в сопровождении лейтенанта Кроу и госпожи Лилианы. Все трое были веселы, шумно разговаривали, обсуждая события прошедшего дня.

Девушка встретила их на пороге глубоким реверансом и убежала на кухню готовить ужин. За столом было шумно. Но рабыня вдруг заметила, что Крис не обращает на неё внимания. Интерес к Лилиане, напротив, был так велик и очевиден, что Дана ушла на кухню и села в уголок, занявшись чисткой столового серебра.

Из комнаты, где пировали гости, слышался смех. Неожиданно всё стихло. Рабыня незаметно выглянула из своего убежища и оторопела. Её любимый хозяин, усадив Лилиану себе на колени, обнимал её за талию и что-то шептал на ухо. Женщина сдержанно улыбалась, а потом обхватила командора за шею и поцеловала его в губы.

Кровь застучала в висках у негритянки. Кинувшись к ящику, она вытащила оттуда большой столовый нож для разделки мяса и, злобно вращая широко раскрытыми глазами, вышла к гостям. Лейтенант недоуменно посмотрел на девушку и даже привстал, схватившись за эфес своей шпаги.

Сжав в кулачке нож, рабыня с диким криком бросилась на Норта, размахивая своим оружием. Лилиана спрыгнула с колен Криса и отскочила в сторону. Кроу, обнажив клинок, встал между Нортом и Даной.

— С ума сошла? — крикнул Крис, успев перехватить руку