Практикантка

непечатного в его адрес, но сдержалась же. Олег улыбнулся:

— Хорошо, один.

Он ударил снова, сильнее. Марина замычала сквозь сжатые зубы, выдавила:

— Два...

Снова, и снова. Марина ещё пыталась не кричать, что для человека, не привыкшего к унижению и порке, очень сложно — Олег оценил упрямство. Он потихоньку бил все больнее, решив, однако, что в полную силу бить сегодня не будет, хотя ей об этом знать не надо. Дело не в силе, в конце концов, а счетчик она себе задрала слишком большой, он рассчитывал на семнадцать, максимум — двадцать семь.

К десятому удару она извивалась, голос дрожал и срывался, и Марина вскрикивала и дергалась от каждого удара. К двадцатому вся спина была красной и в отпечатках ремня, по коже скатывались капельки пота. На тридцатом она вместо цифры попыталась повернуть голову:

— Хватит, пожалуйста! Я не могу больше!

Решив дать ей отдышаться, Олег ответил:

— Обычно я достаточно хорошо знаю свою нижнюю, чтобы обходиться без стоп-слова. А ты заслужила все, что получаешь. Я же предупреждал про тариф.

— Я больше не буду...

— Не верю, Мариш. Люди в первый раз просят пощады куда раньше, чем подойдут к краю. И, кстати, когда обращаешься ко мне, добавляй «господин». Забудешь — будешь наказана. Поняла?

Пауза показала, что он совершенно правильно не поверил. Трудно упрямиться с завязанными глазами, прикованной, под ударами ремня, но у этой девушки с глазами ведьмы получается.

Олег погладил её живот, ласкающе сжал грудь. Соски отвердели. Выдохнул в ухо:

— Скажи, что поняла. Только скажи правильно, а то ударов осталось много.

— Поняла... господин, — выдавила она таким тоном, что все ядовитые змеи обзавидовались бы.

— Умница. Теперь считай дальше.

Олег снова хлестнул.

— Тридцать семь.

— Столько ты хочешь добавить?

— Тридцать один...

От ударов она дергалась, вскрикивала, стонала, извивалась всем телом, дыхание срывалось, и под конец Олег прощал, если она называла цифру недостаточно отчетливо. К пятидесятому удару он не делал пауз, и Марина, видимо, не заметила, что досчитала. Дыхание и стон слились, она вцепилась руками в батарею.

Олег погладил исполосованную спину рукой, и Марина вскрикнула. И больно, и показалось, что это снова ремень...

— Тише, уже все, — Олег расправил её волосы, пропустил сквозь пальцы. Шелк, — ты умница.

Марина опустилась на пол, насколько позволили наручники, тяжело дыша.

— Теперь все зависит от тебя. Будешь послушной — я больше не буду тебя бить.

Он поднял её на колени, чтобы удобнее добраться до застежки на юбке, и стащил её без проблем, как и рассчитывал. Вместо колготок на Марине были чулки, правда, без пояса, но все равно Олегу ужасно понравилось. Он слегка зацепил пальцами край чулка:

— Ты все это время носила чулки? Пока работала у меня?

— Да, — буркнула она, поджимая ноги. Девушка водила головой, пытаясь ориентироваться на слух.

— Да — что?

— Да... господин, — неохотно добавила она.

— Хорошо... пожалуй, за этот сюрприз ты заслужила награду.

Он сходил к холодильнику, смешал в высоком стеклянном стакане водку и сок, и вернулся к Марине, сидящей на полу.

— Пей, — Олег