Остров

а завел их за высокую спинку стула. Еще на улице он подозвал к сеье одного из охранников и отдал распоряжение насчет Аманды. Я видела, как девушку сняли с креста и увели в бункер, где располагались строгие камеры, и где был начальником любитель орального секса.

Мы сидели и молчали. Хассан потягивал ароматный чай из маленькой, похожей на цветок тюдьпана, чашки, а мне приходилось пить с помощью соломинки.

— Хочешь коржик? — спросил он, поглядев на меня.

— Хочу, — равнодушно ответила я.

— О чем ты думаешь, рабыня? — спросил Хассан, подсаживаясь ко мне.

— Какая разница, — грустно ответила я, — Мои мысли никого здесь не волнуют.

— Ты скажи, — настаивал он, — А там поглядим. Так о чем думает моя маленькая рабыня?

— О тебе, — я смело посмотрела ему в глаза.

Хассан на мгновение задержал ...руку с коржиком в воздухе, но потом, отломив маленький кусочек, положил его мне в рот.

— И что именно ты обо мне думаешь? — улыбнувшись, спросил он.

— О том, — совсем осмелев, произнесла я, — Что ты трус.

— Интересно, — удивился Хассан, — Мне такой дерзости слышать еще не приходилось ни от кого, тем более, от рабыни. Ты смелая. И почему же ты меня считаешь трусом? Кого я боюсь?

— Меня, — уверенно ответила я, глядя ему прямо в глаза.

— Вот как? — глаза Хассана сузились, — И почему же?

— Ты меня до сих пор держишь связанной и в кандалах, — пояснила я, — Боишься, что я нападу на тебя.

— А ты нападать не собираешься? — язвительно проговорил он.

— Пока не решила. Развяжи, а там посмотрим.

— Но ты — рабыня, — попытался оправдаться Хассан.

— И что из этого? — рассмеялась я, — Значит, ты боишься всех своих рабынь.

— Прямо уж всех! — возмутился он.

— Именно, — я решила идти до конца, — Связал их, заткнул рты, посадил в клетки.

— А ты что сделала бы на моём месте?

— Я пока что на месте рабыни, — уклончиво ответила я.

— Но хотела бы стать госпожой, — продолжил он.

— Я хотела стать филологом, — ответила я.

— Зачем?

— Хотела изучать западную литературу, — начала объяснять я, но Хассан махнул рукой.

— Пустое, — уверенно произнес он, — Ты должна быть только рабыней. Ты создана для этого. И ты будешь ею. Я тебе обещаю.

— Ты так уверен, что я соглашусь на роль твоей невольницы? — спросила я.

— Роль невольницы, — усмехнулся Хассан, отправляя мне в рот очередной кусочек коржика, — Красиво звучит. Но неправильно. Ты и есть моя невольница. Видишь, ты даже получаешь еду из моих рук.

— Ты что, идиот? — чуть не поперхнулась я, — Связал меня, теперь издеваешься?

— Да! — нагло ответил он, — Издеваюсь. И буду дальше издеваться над вами!

— Почему ты нас всех так ненавидишь? — прямо спросила я, — Что мы тебе сделали плохого?

— Потому что вы все — шлюхи! — Хассан внезапно вскочил на ноги и забегал по комнате, — Все вы — грязные шлюхи и ничтожества! И я буду вас мучать и дальше, пока не изведу или не превращу в покорных мерзких рабынь!

Я заметила, что его голос