Два билета до Праги

Да, он несомненно возбуждал меня. Ещё там, за столом, под взглядом улыбающейся Анастасии Павловны, мои глаза опустились сами собой, вбирая в себя пышную фигуру хозяйки, высокие груди деревенской женщины, манящую тень в ложбинке между ними... И то, как она понимающе заулыбалась, перехватив, как я пялюсь на неё...

Катя, такая вся тёплая, прижалась ко мне. Её губы нежно коснулись моего уха.

— Серёжка... Я хочу тебя...

Я повернулся и склонился над Катей. Она лежала на спине, глядя на меня бездонными чёрными глазами. Я медленно приник к её рту, и вот уже наши языки затеяли быструю, жадную, возбуждающую игру. Катя отстранила меня.

— Эта кровать... Она так скрипит... Нас услышат...

— Нас услышат, — подтвердил я, жарко дыша в её припухшие от желания губы — Они слушают... Представь, они слушают... Уже!

— Они правда слушают?

— Да.

— Я хочу тебя!..

Оттягивая удовольствие, я принялся целовать её шею. В страдальческое гримаске шевельнулись её горячие губы.

— Не так!... Будь груб со мной!..

Туда, в узкое, тёмное, тёплое пространство между ножек моей супруги, протиснулась моя рука, затрещала тонкая ткань трусиков. Палец проник в тесную, горячую, влажную щёлку и задвигался там. Катя кусала губы, сдерживая стоны.

— Сучка, — произнёс я с наслаждением — Мокрощёлка малолетняя. Лежи тихо, нимфетка.

Катя подняла ножки, помогая мне сорвать с них трусики. Пролетев через всю комнату, они шлёпнулись о стену. Я пролез между её задранными ножками, и мои губы прижались к её ушку.

— Видела бы ты, как хозя смотрел на тебя, когда ты бегала. Козочкой называл, красавицей, комсомолкой. Завидую, говорит, тебе. Лежит сейчас, прислушивается. И мечтает сделать с тобой так...

Головка моего члена нащупала вход в горячую, влажную плоть. Катя слабо вскрикнула, когда она, преодолев слабое сопротивление, вошла в Катино лоно. Мы оба отчётливо услышали, как рядом за стеной крякнул хозяин. Пару раз скрипнула наша кровать, когда я в два приёма вошёл в Катю. Нас окружала тьма и тишина, которая напряжённо вслушивалась в пространство над нами. Моё дыхание ускорялось с каждым моим движением, осторожным, чтобы не скрипела кровать.

— Этот мужик... Он правда... Хочет меня?... — произносила Катя между моими толчками.

— Да. Правда. Он хочет тебя, запыхавшуюся от бега, потненькую, схватить в охапку, унести на сеновал, вылизать твои подмышки и киску... Разгорячённую, влажненькую...

— Возьми меня так же, как этот мужик — скотник... Затрахай меня!

Словно эхо её слов, я услышал, как вскрикнула в глубине избы женщина, как мерно и тяжело заскрипела кровать хозяев. И я уже не сдерживался. Гибкое стройное тело Кати было распято тяжестью моего тела, от ударов моего члена прыгала её голова на подушке. В соседней комнате постанывала, не таясь, хозяйка. Катя тоже уже не сдерживалась, впивалась ногтями мне в спину, вскрикивала:

— Да!... Да!... Да!..

Наши жёны теперь кричали в такт. Я неожиданно представил, что это подо мной стонет хозяйка, и тут же подумалось: наш хозяин тоже представляет, что сношает мою Катю. Наше совместное возбуждение нарастало. Размашистый скрип кроватей