Горец

Непривычно теплый ветер трепал волосы Горца. Он был уже далеко, но, казалось, пепел родных поселений еще кружил в воздухе, таял гарью на губах, наполнял ядом ноздри, а позже — сердце. Яд — это ненависть. Месть — лекарство. Молодость, горячность и физическая сила требовали вернуться немедленно, но ум говорил — рано: он не готов. Он не справится один, каким бы сильным себя не считал.

На ровной дороге почему-то слегка трясло. Горец, очнувшись от тяжких мыслей, обругал себя: нельзя заставлять лошадь так долго скакать без воды и отдыха. К счастью, совсем скоро в поле зрения появился небольшой трактир.

— Прости, старушка, — Горец погладил лошадь, — пей, отдыхай.

Лошадь по-человечьи, устало вздохнула, переступив копытами, и тряхнула головой — «слезай, хозяин, дальше не везу». Что ж, остаться на ночь в уютном (как он надеялся) месте — это совсем неплохо.

Трактир оказался довольно скромным на вид, но чистым и аккуратным. Горец располагал деньгами, но сумма его удивила.

— За простую комнату на ночь? — губы изогнулись в мрачноватой ухмылке, — видимо, вы добавляете золотую пыль в умывальни?

— В эту сумму включены ВСЕ удобства, — женщина за стойкой многозначительно вскинула брови, — Вы ведь долго были в пути...

Горец кивнул, хотя с дороги его устроила бы и самая обычная кровать, лишь бы без насекомых. Он тяжело протопал по ступеням наверх, в комнату, которую только что оплатил.

Девушка — видимо, работница трактира — набирала огромный ушат. Горячий пар, пахнувший смолой, действовал умиротворяюще.

— Все готово, Господин, — сказала девушка и вскоре как будто растворилась в пространстве. Их специально обучают быть невидимками?

Впрочем, пять минут спустя Горец уже не думал ни о чем, просто отдыхая в горячей воде. И вдруг, как гром среди ясного неба — руки на его шее. Горец вмиг понял — оставаться в трактире было опасно: его легко выследили. Надо сделать хоть какую-то попытку вскочить, спасти себя если не от смерти, то по крайней мере от такой унизительной смерти — плавать с перерезанным горлом в ушате.

С искаженным от ярости лицом от обернулся, интуитивно готовясь ударить, и... увидел перед собой испуганное личико служанки.

— ЧТО? ТЫ? — прорычал он, — делаешь?

— Я... я...

— Ты напугала меня!!

— Я? Вас? — она недоверчиво покосилась на его огромную фигуру. Ситуация и вправду оказалась комична: он испугался девчушку, чья шея была по ширине с его запястье.

Девушка испуганно покосилась на Горца, но вытащила из воды губку и продолжила легко скользить ею по его шее (ну что ж, раз так принято), животу (хм...) и, наконец, спустилась ниже. Горец вдруг понял, что означали слова женщины «в оплату входит все». ВСЕ, включая живой товар. Ему стало противно.

— Нет, — он грубо оттолкнул от себя руку девушки. Она снова выронила губку, — я не нуждаюсь в твоих услугах, уходи!

Он глубоко вздохнул. Застигнутый врасплох движениями ее рук, он против воли почувствовал желание. Пусть проваливает, пока оно не стало сильнее.

— Вы... хотите, чтобы я ушла? — слабо спросила она.

Горец обернулся. Девушка выглядела странно. Она вся съежилась, как будто старалась защититься