Закон жанра

застряли в свете прожектора, как в сетке, и медленно опускались на пол.

— Твои штучки? — спросил Тесак, глядя на Лию.

— Мои. Уходи, не то хуже будет.

— Угрожаешь?

— Да.

В следующую секунду повстанцы с воем побросали автоматы, вдруг раскалившиеся докрасна. Мокрая камуфляжка Тесака зашипела и задымилась, как сковорода, сбрызнутая водой.

Лия неподвижно стояла в пляшущем свете прожектора — голая, грязная, с окровавленными ногами. Виктор с изумлением видел, что ее фигура стала совсем взрослой и матерой, с большими бедрами и грудями. В остекленевших глазах прыгал отблеск прожектора, и это было по-настоящему страшно.

— Ах ты дерьмо малое, — скинув раскаленную каску, Тесак полез было к Лие, но застыл, будто наткнулся а невидимую стену, и мигом спустя летел кубарем в дверь.

Туда же полетели и его подельники, беспорядочно паля в воздух; туда же канул и прожектор, погасший от чьей-то пули.

Воцарилась тьма. На улице стонали повстанцы, ранившие друг друга.

— Виктор? Ты здесь? — раздался голос Лии.

— Да.

— Я иду к тебе. Я вижу в темноте... Это я, — сказал голос совсем рядом, и руку Виктора взяла горячая рука.

— Надо найти другой выход, — скоровоговоркой заговорил Виктор. — Ты видишь нашу одежду?... Бери скорей автоматы!..

— Они нам не нужны. Не бойся, — к Виктору прижалось горячее тело, и тот ощутил покалывание, будто трогал телеэкран. В темноте искрили зеленые искры. — Мы выйдем через эту дверь, и они нам ничего не сделают. Главное — держаться вместе. Идем!

— Одежда...

— Без нее лучше. Надежнее.

Она повела Виктора к двери, и тот пошел, с удивлением чувствуя, что ничего не боится. Из руки Лии в него лилось покалывание, наполнявшее его странным теплом.

Снаружи не было видно ни зги. Повстанцы пытались сбить их с ног, но натыкались на невидимую стену и падали, изрыгая трехэтажные, и потом бежали, охваченные ужасом, и кричали «ведьма!... «Тесак бежал за ними, угрожая отпиздить и заебать.

Через какое-то время вопли стихли. Шумел ливень, но на Виктора с Лией чудесным образом не падало ни капли. Они шагали в кромешной тьме, будто бы вне времени и пространства. Лия вела Виктора уверенно, и тот так же уверенно шел за ней, окуная босые ноги в раскисшую землю.

— У нас с тобой на ногах, наверно, грязевые валенки, — сказал он.

— Ага, — отозвалась Лия.

— Куда мы идем?

— Не знаю. Я прислушиваюсь к себе, и меня ведет что-то. Куда и зачем — не знаю.

— Странно: на меня начал капать дождь...

— Я сняла блокаду. Мы уже в безопасности.

— Хорошо, что сейчас теплые ночи, не холодно...

— На самом деле холодно. Градусов десять, если не меньше. Просто в тебя вошла часть моей силы.

— Это как?

— Ты сделал меня... надо же, стесняюсь об этом говорить... и теперь у нас одна сила на двоих. У меня, конечно, больше, но, может быть, и у тебя прибавится.

— Сколько тебе лет по-настоящему?

— Я уже говорила. Девятнадцать.

— И... когда в тебе много силы, ты становишься старше, а когда мало — наоборот?

— Да. В